Одинокая звезда
Шрифт:
– Да, Лена, я тоже так думаю.
– Бедная мамочка! После такого счастья, такое горе! Как же ты пережила его гибель?
– Не спрашивай. Если бы не ты, не пережила бы. Но Бог взамен папы дал мне тебя. Чтобы я жила.
– Мамочка, я всегда буду с тобой. Что бы ни случилось! Ты прости меня, что я тебя иногда огорчаю. Я постараюсь тебя поменьше огорчать теперь, после всего, что услышала.
– Да я и не помню, чтобы ты меня хоть раз по-настоящему огорчила. Ты меня всю жизнь только радовала.
– Мамочка, посоветуй: как мне быть с Димой дальше? Я не хочу его терять. Я его очень люблю, очень! Все время у нас с ним так было хорошо! А сегодня – просто не знаю, что на него нашло.
– Ну, то, что на него нашло, – улыбнулась Ольга, – это естественно. Рано или поздно это должно было случиться. И когда между вами все произойдет – решать только вам обоим. Но я хочу тебя кое о чем предупредить.
Знай, дочка, после того, как это случится, ты долго не сможешь без него обходиться. Тебе все время будет хотеться быть с ним рядом – каждую минуту. Видеть его, прикасаться к нему, обнимать. И ему тоже. Ваc будет тянуть друг к другу со страшной силой! Ни о чем другом не сможете больше думать.
И это – в самую ответственную пору. Программа вступительных экзаменов огромна. Надо повторить все, начиная с азов. Вдруг ты не получишь пятерку на математике. Тогда придется сдавать физику и русский – ведь ты включишься в общий конкурс. А он обещает быть большим, очень большим! Поднять физику за пять лет – дело непростое.
А Дима? Ему же сдавать все экзамены. Да, как победитель олимпиады, он пройдет со всеми тройками – вне конкурса. Но их еще надо получить. Я уверена: задач механики он в глаза не видел. А ты помнишь, какие там задачи? На наклонную плоскость, на блоки. Ему надо сидеть над учебниками всю последнюю четверть, не отрываясь.
И самое главное. А вдруг – беременность? Ты же не станешь травиться таблетками или убивать своего первенца. Если между вами все произойдет сейчас, то в июле, в пору вступительных экзаменов, будет четыре месяца, – самый токсикоз. Это очень большая ответственность!
Леночка, тебе только шестнадцать лет. Не надо спешить – вы все успеете. Ведь вся жизнь впереди!
– Да, а если он меня бросит? Ведь бросил же Марину. Оказывается, она тоже не согласилась.
– Марину он покинул не поэтому. Он не любил ее – он же тебе сказал. Дима любит тебя, значит, он тоже должен думать, что делает. Тебе следует с ним обо всем поговорить. Открыто поговорить – не надо стесняться. Ведь это касается вас обоих и напрямую связано с вашим будущим. Он разумный мальчик – он все поймет правильно, я уверена.
– Хорошо, мамочка. Я поговорю с ним. Спасибо тебе! За этот разговор, за твой рассказ. Я будто побывала в вашей молодости. Как у вас все это было замечательно! – море, «Золотая рыбка», чайки. Так красиво!
– У вас тоже может быть не хуже. Поступите в институт и в августе поедете на море, в наш студенческий лагерь. Там такая красота! Не как в Пицунде, конечно, но тоже очень неплохо. Море, горы, романтика. Тебе к тому времени исполнится семнадцать. Вы станете студентами, повзрослеете, поумнеете. На все будете смотреть другими глазами.
Главное, девочка, – чтобы вы любили друг друга. А любовь вам подскажет самое верное решение всех ваших проблем.
Глава 32. Выпускники
Вернувшись домой сам не свой, Дима в смятении пометался из угла в угол, потом упал на диван – и застыл. Он снова и снова переживал события сегодняшнего дня – то впадая в отчаяние, то вновь обретая надежду.
О, чурбан неотесанный! – казнился он. – Как теперь смотреть Лене в глаза? Что она будет думать о нем?
Наверно, сейчас обо всем рассказывает своей маме. А вдруг та посоветует Лене не оставаться больше с ним наедине? Что тогда делать? И ведь не к кому даже обратиться за советом. Это она может своей маме рассказывать все – даже самое сокровенное. А он… попробовал бы рассказать своей… о том, что натворил. О, он такого бы наслушался! Что он последняя дубина – самый ласковый эпитет, прозвучавший бы из ее уст. Да как он мог!
Да как он посмел посягнуть на честь девушки?! Без ее согласия!
Интересно – а как его спрашивать? Лена, ты согласна на… что? Да у него язык бы не повернулся. А вдруг она бы ответила: «Ай-я-яй, как тебе не стыдно!»
Хотя нет – Лена бы так не ответила. А как бы она ответила? Ой, об этом невозможно даже думать!
Но как же теперь вести себя с ней? Папа? А если с ним посоветоваться? Нет, это еще хуже. Запросто может по роже съездить. Интересно, как они с мамой… в первый раз? Ну, конечно, – после свадьбы. Они же такие примерные!
Он снова вскочил и пометался по комнате. Ужасно хотелось ей позвонить, но он никак не мог решиться. Что, если Лена не захочет с ним разговаривать? Но ведь она при своей маме сказала, что любит его. Как же поступить?
Вдруг он обнаружил, что одна его рука держит трубку, а другая уже набирает ее номер.
Вот это да! – поразился Дима. – Мои конечности зажили своей жизнью. Для чего тогда мозги, если они им не подчиняются?
Пока он размышлял, рука поднесла трубку к уху – и он услышал ее голос.
– Лена, я хочу тебя увидеть! – сам собой произнес его язык. Язык тоже жил своей жизнью – Дима ему вовсе не давал такой команды.
– Дима, – начала Лена и посмотрела на маму. Та сделала пальцем отрицательный жест. – Димочка, извини, давай завтра? На нашей скамейке в Театральном саду. В десять часов, хорошо?
Испытывая сложное чувство сожаления и облегчения, Дима положил трубку. Опять побегал по комнате, не находя себе места. Счастье, что родителей не было дома. Мама из него душу бы вытрясла, чтоб узнать, что случилось. Она мгновенно угадывает, когда с ним что-то неладно. Пришлось бы выкручиваться – непонятно только, как.
Вдруг он почувствовал, что больше не может находиться в четырех стенах. Надел куртку, вышел на улицу и побрел, куда глаза глядят. Живущие своей жизнью ноги привели его прямехонько к ее дому. Плюнув на приличия, он зашел во двор и сел на скамейку под начавшим зеленеть кленом.