Одинокие души не попадают в рай
Шрифт:
– У вас все в порядке?
– голос у девушки звонкий, но не такой, какой бывает при ударе о металл. Он живой, наводит на мысли о водном потоке, весело бегущем с гор.
– Помогите мне, - из горла Беллы вырывается несчастный шепот, ей бы хотелось закричать. Заявить всем, что ей правда очень плохо, но пересохшее горло и распухший язык не дают этого сделать. Пошатнувшись, она теряет равновесие. Хорошо, что колдунья вовремя успевает поддержать ее за руку и быстро пододвигает деревянный стул с вытертым сиденьем. Белла оседает, как мешок с трухой. Даже звук получается похожим – тяжкое «уфф», плавно стихающее в пропахшем сладкими курениями
Ведьма осторожно кладет свою руку на ее плечо и снова спрашивает, не позвать ли доктора. В ее звонком голосе искреннее участие. Белла с трудом верит, что кому-то есть до нее дело. Посторонняя девушка внезапно проявляет заботу, и из глаз Беллы брызжут слезы – горячие. Кажется, что кожа под ними должна покрыться волдырями. Между тем волшебница ласково гладит ее по голове, отводит с лица спутанные пряди волос. У нее такие чудесные маленькие прохладные ладони, как будто тебя касается не человек, а бесплотный ангел. Белла вспоминает Рене и то, как мать во время болезни прикладывала руку к пылающему лбу и приходило облегчение.
Белла с благодарностью поднимает взгляд. За секунду до того как молодая волшебница успевает снова надеть вежливую маску поверх потрясенного лица. Понимай Белла чуть больше, она бы различила в буре эмоций, пляшущей в карих глазах ведьмы, шок и удивление. Но Белла только ухватила смену настроения, быструю, как смена кадров. Она делает неверные выводы. Чуть подтаявшая ледяная стена в ее душе снова затвердевает. Нельзя путать профессионализм и жалость.
– Мне нужна помощь, - уже холоднее говорит Белла и понимает, что никакая помощь ей не нужна. Что она хочет встать и вернуться в особняк. В комнаты, где, кроме нее, есть лишь одиночество. Но ноги такие легкие и пустые, как будто это не ноги, а полые трубки.
– Я Элис, - колдунья отнимает ладони от лица Беллы и чуть отстраняется. – Вы можете прийти в другой день. Вы плохо себя чувствуете?
– Все в порядке, небольшая усталость, – Белла заставляет сухие губы сложиться в улыбку. Получается практически естественно. Как натуральный сок из пакетика. То есть сок – это обычная химия, но главное – яркая надпись. Как за огромными лживыми буквами продавцы прячут истину, так же Белла укрывается за лживой улыбкой. Их с Элис общение напоминает игру в теннис, только вместо мячика они бросают через поле маленький клубок из обмана.
– Вы не могли бы погадать мне?
– выпрямившись на стуле, Белла чувствует себя чуть увереннее. А потом опять возвращается в тело напуганной девочки. Ее швыряет от одного к другому так же, как швыряет в шторм корабли. Злой эльф внутри нее обезумел.
– Что меня ждет в будущем?
Элис принимает позу опытной гадалки. Хмурит тонкие брови, даже голос ее меняется.
– Хорошо, но сначала мне нужно посмотреть в ваше прошлое.
Какого фига туда смотреть – это первое, что приходит на ум. Второе – ты ничего не увидишь, я сама не могу этого увидеть. Слишком плотная пелена лежит поверх прошлого. Но почему бы и нет? Белла пожимает плечами. Колдунья убирает хрустальный шар, зажигает еще какие-то благовония, над столом плывет струйка дыма.
– Положите ваши руки сюда.
Белла послушно выставляет вперед ладони. Кожа касается старой бархатной скатерти, ворсинки приятно покалывают пальцы. Элис садится на второй стул, убирает длинные рукава платья и кладет руки поверх рук Беллы.
– Мне нужно сосредоточиться, поймать правильные потоки.
Тишина и темнота
– Что вы увидели?
– хотя она же знает, что Элис не увидела ничего.
– Возможно, я сегодня не в форме, - Элис улыбается. Не виновато и испуганно, а просто признавая факт.
– Я не могу увидеть вашего прошлого.
– Как жаль. Я напрасно пришла?
– Совсем нет, - Элис поправляет платье. Вертит в пальцах один из своих оберегов.
– Мне было видение из будущего.
Да хватит уже врать, думает Белла. Но ее симпатия к колдунье убивает злые слова до того, как она успевает их сказать. Ободренная Элис продолжает:
– Я вас видела на балу.
– Замечательно. Я не хожу на подобные мероприятия.
– Это благотворительный вечер, который состоится в конце недели. Вы там были, - в словах ведьмы стальная уверенность. Своим непоколебимым тоном она отрезает любые пути к отступлению. Как будто говорит: ты пойдешь туда или я притащу тебя.
– Сколько я вам должна?
– Белла неловко лезет в карман. Достает купюры, на пол выпрыгивает несколько монет. Она проклинает себя за то, что поддалась глупым мечтам и пришла в это место. Дешевая бутафория, вот что это такое. Потуги изобразить таинственность, а на самом деле просто темная каморка, пропахшая копотью и сандалом.
Не дожидаясь ответа, выкладывает деньги на скатерть и выскальзывает за дверь. На улице та же мерзость. Холодно, от океана дует тяжелый от сырости ветер. Когда тебе плохо, то любая погода раздражает. Если пасмурно, то обижаешься на силы природы за дождь и отсутствие ярких красок. Когда светит солнце, кипишь от гнева, потому что не можешь разделить общей радости. Тут уж не подстроишься.
Сжав челюсти и сунув руки в карманы, Белла бежит к машине. Только когда город превращается в кучу размытых расстоянием кубиков, выдыхает, чуть расслабляет плечи. Она совсем забыла зайти в компьютерный салон.
***
Опять утро. На этот раз по голубому небу растекаются золотые лучи солнца. Яркие полоски света врываются в кухню через раздвинутые стеклянные двери. Пахнет свежей травой и сиренью. В руках Белла сжимает остывшую чашку. Она не помнит, что туда налила. Не помнит, как прошел вчерашний день. И вообще, сколько дней назад она ездила в город за продуктами. Ночью опять случилась осечка.
Она каменным истуканом лежала в кровати – своей и вместе с тем чужой, потому что это была кровать в одной из гостевых спален. Лежала, открыв глаза и пытаясь разобрать темноту на составляющие части. Внезапно ей захотелось выйти в сад. Набросив халат и сунув ноги в старые туфли, она пошла по влажной траве. Вокруг были старые перекореженные стволы яблонь. Их ветки сплетались в послание, растекались черными чернилами на фоне светлеющего небосвода. Эти стволы и ветки были похожи на груду поврежденного железа. Белла смотрела перед собой и видела два уже остывших угольных остова. В один из них навсегда вплавились кости и плоть тех, кого она любила. Проклятый металл забрал у нее мать. Ее муж пытался вытащить дочь, и их обгоревшие тела нашли чуть в стороне.