Одинокие души
Шрифт:
причиняют вред своему здоровью, а, порой, умирают. Зачем тебе так рисковать? Ради
чего?
– Какая разница, что я делаю? – срывающимся голосом спрашивает она. – Это не твои
проблемы!
– Ты ошибаешься. Что касается тебя, касается и меня.
– Но почему? – внезапно сестра резко поворачивается и смотрит мне в глаза так обижено и
зло, что мой живот сжимается и начинает болеть. – Почему ты вдруг решила, что имеешь
право управлять моей жизнью?
этот счет думаешь!
– Но, а как же родители? – я пытаюсь защититься. – Ты о них вспомнила? Они с ума
сойдут, если узнают, где ты шляешься!
– Им не впервой сходить с ума, - ядовито протягивает она.
– Да неужели.
– Может ты и забыла весь свой прошлый год, но это не освобождает тебя от
ответственности. Папа с мамой даже не удивились, когда тебя привезли в больницу
полуживой. Они знали, что рано или поздно лед, по которому ты идешь, провалится у тебя
под ногами, и ты сорвешься в водную пучину.
– О чем ты говоришь? – я смотрю в изумрудные глаза сестры и вижу в них лишь злость, гнев. Ни намека на здравомыслие. – Не придумывай чушь!
– Чушь? Это ты не придумывай себе несуществующих идеалов! Лия хорошая, Лия милая, Лия правильная и ответственная. – Карина фыркает и с абсурдом восклицает. – Бред!
Пусть они и дальше обманывают тебя, себя, кого угодно. А мне надоело! Я не стану перед
тобой отчитываться, потому что ты абсолютно не лучше всех остальных!
Её слова обескураживают меня. Я в такой дикой растерянности, что даже не представляю, как реагировать.
– Я не понимаю, о чем ты.
– И не удивительно. Ты ничего не понимаешь!
– Так объясни мне!
– Не собираюсь тратить на тебя своё время, - холодно отрезает Карина. – Ты решила занять
моё место – отлично. Делай, что хочешь, но знай: с этого момента мне плевать на тебя. Не
ценишь меня - я не ценю тебя.
– Не ценю тебя? – взрываюсь я. – Спятила? А кого я вытащила из куба и вернула с того
света? Кого я сберегла от проверки нервов на железной дороге?
– Дешевые оправдания.
– Оправдания? – от её слов мне становится больней, чем от гематомы на плече. Я
чувствую, как переносица покалывает, как подкатывают слезы. – Считаешь, это
оправданиями?
– Ну, а что это, по-твоему? – Карина встает с кровати и подходит к зеркалу. Она берет
расческу, начинает проводить ею по своим бронзовым волосам и протягивает. – Моя
старшая сестра возомнила себя Богом. Как глупо. На самом деле, ты такая же обычная
девушка, как и все остальные. Так что не думай, будто одно мое спасение загладит твою
вину.
Мне тошнит от её слов.
Как она может такое говорить? Как смеет?
Вместо слез, меня накрывает волна гнева. Я резко подрываюсь с кровати и подлетаю к
Карине. Она пугается такого порыва, разворачивается ко мне лицом и врезается спиной в
зеркало. Её глаза испуганы, мышцы напряжены, и пусть она хочет это скрыть - я вижу. Я
вижу, что она меня боится, что она в панике. И в этот момент у меня возникает странный
вопрос: кем же я была до потери памяти, если даже моя родная сестра испытывает ужас, находясь рядом?
Неожиданно я замечаю своё отражение: дикие зеленые глаза, острые скулы, растерянно
отступаю назад и несусь вон из комнаты, хлопнув за собой дверью так сильно, что эхо
разносится по квартире.
Этой ночью я не сплю.
Завариваю себе кофе, одеваю, несмотря на жару, толстый длинный свитер и сижу на
кухне. Проходит несколько часов, когда я решаю сдвинуться с места. Правда, только лишь
для того, чтобы вылить остатки холодного напитка и заварить новый.
Слова Карины штурмуют мой мозг и разрушают один стереотип за другим. Сначала я
думаю, что она специально наговорила кучу глупостей для того, чтобы задеть меня и
вывести из себя, потом вспоминаю, как чуть не вывернула Леше руку и с каким
удовольствием стояла на рельсах, и тогда меня бросает в холод. Приходится допустить
вариант сестры, и рассмотреть его со всех сторон. Возможно, я и, правда, в прошлом году
принесла много бед родителям. Но почему тогда они мне никогда о них не рассказывали?
Смысл скрывать? Где остатки целого года? Фотографии, записи, видео. Почему есть я, 13
сентября 2011 года и я 8 августа 2012. Куда испарился такой огромный промежуток
времени?
Я громко ставлю чашку с кофе на стол, и сама пугаюсь этого звука. Прикрываю глаза, и
пытаюсь ровно дышать. Но успокоиться не получается: меня раздирают на куски
странные чувства. Я борюсь с паникой, со страхом, с ужасом, и в то же время горю
безумным желанием узнать правду. Что же на самом деле произошло со мной год назад?
Внезапно я слышу, как открывается входная дверь, и машинально смотрю на часы. Около
четырех утра. Родители как раз вовремя.
Я ставлю чашку в раковину, и медленно выхожу в коридор.
Мама снимает ботинки, вешает свое пальто и вдруг замечает меня. Её глаза округляются, становятся выразительными, большими, и она удивленно вскидывает брови.