Одинокие души
Шрифт:
морщусь. – Рыжая девушка. Она стояла посередине трассы. Леша не успел среагировать
и…, - замираю, мои глаза расширяются, и я испуганно съёживаюсь. – Астахов, что с ним?
Он не сильно пострадал?
– Не волнуйся. В отличие от тебя, Леша пристегнулся и лишь ушиб колено.
Я выдыхаю.
– А что со мной?
– А с тобой как всегда проблемы, - шутя, протягивает мама. – Ты вылетела через лобовое
стекло, милая. – Ее лицо омрачается, но она пытается сохранить
– Повредила
плечо, живот, правую руку, и…
– И?
– И голову. У тебя сотрясение.
– Сотрясение? – я обеспокоенно осматриваю свои руки, словно найду там признаки
очередного ушиба головы. – Надеюсь, ничего серьёзного?
– Лия, любая травма головы – серьезная.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Не волнуйся, - мама кивает. – Потеря памяти тебе не грозит. Полежишь в больнице
несколько недель. Подлечишь плечо, а затем за тебя возьмемся мы с папой, только уже
дома.
– Несколько недель? – я в ужасе расширяю глаза. – Но у меня скоро экзамен! Я должна
ходить на занятия по вождению.
– Господи, о чем ты? Дорогая, ты попала в аварию! Ты вылетела через лобовое стекло!
Какое вождение? Какие экзамены? – мама качает головой и встает с кровати. – Пойду, схожу к твоему отцу. Тебе пора принимать анальгин.
– Мам!
– Попытайся отдохнуть. И пожалуйста, не вставай с постели. В любой момент голова
может закружиться, ты упадешь в обморок и опять повредишь себе что-нибудь. Не рискуй.
– Я и не собиралась.
Мама выдыхает, словно читает мои мысли и знает, что на самом деле я так и собираюсь
сделать.
– Поспи.
Она выходит, и в тот же момент я стаскиваю с себя одеяло.
Ноги покрыты огромными синяками, живот коричневый, будто я загорала в открытом
неровном купальнике. Я выдыхаю и с трудом встаю. Голова тут же начинает кружиться, но
я хватаюсь рукой за полку. Мне не привыкать к боли. Медленно иду к выходу из палаты и
вижу двух бабушек: они сидят на скамейке, настороженно следят за моими движениями.
– Здравствуйте, - бросаю я и прохожу по коридору. Они шепчутся, перекидываются
взглядами, но я не обращаю внимания.
Наверно сейчас вечер, людей не так много. Правда запах стоит такой же отвратительный: тяжелый, гадкий и старый.
– Куда ты? – спрашивает медсестра. Она появляется неожиданно, и я отпрыгиваю в
сторону. – Разве тебе можно выходить?
– Я в туалет. – Рявкаю я. Если это знакомая мамы – мне не поздоровится. – Мне нужно в
туалет.
– Подожди врача.
– Я не могу ждать, - протягиваю я и театрально сгибаюсь. – Мне, правда, очень нужно!
На самом деле, мне просто необходимо пройтись, но женщине не обязательно знать об
этом.
– Я провожу её, - внезапно говорит женский голос, и я вижу Киру. Она стоит в очках, в
белом халате, с завязанными в конский хвост золотыми волосами. Я моментально
выпрямляюсь, и еле сдерживаю смех.
– А ты кто? – медсестра вскидывает брови. – Я раньше тебя не видела.
– Я интерн. Новенькая.
– Неужели?
– Да, и раз уж тут нужна моя помощь…, - Кира подходит ко мне, берет под локоть и
сдвигает с места.
– Ты что здесь делаешь? – я говорю с таким диким восторгом, что наверняка мои глаза
светятся от счастья. – Откуда этот халат и очки?
– Не спрашивай. Ты не представляешь, как сложно было к тебе пробраться, - отрезает
девушка, и оборачивается. – Та мымра все еще пялится.
– Черт с ней. Лучше объясни мне, что происходит!
– Ничего особенного, - Кира открывает мне дверь, и мы проходим в туалет. Здесь воняет
ещё хуже, чем в коридоре, и она закрывает рукой нос. – Твою мать, разве в больницах не
должно быть таких туалетов, где бы человека после них не приходилось откачивать?
Я хочу ответить что-то едкое и смешное, но неожиданно примерзаю к полу.
Мое отражение.
– О господи! – я практически ору. Резко подскакиваю к зеркалу, и плевать на боль, на
ушибы и отеки. Мое лицо в порезах. Оно похоже на один сплошной синяк, и меня тошнит
от страха. – Господи!
Я начинаю мять руками кожу, надеюсь, что сейчас уберу пальцы, и лицо станет прежнего
цвета. Но ничего не выходит.
– Лия.
– Твою мать, Кира! Что со мной?
– Успокойся, - девушка подходит ко мне, и берет за руки. – Не трогай, сделаешь только
хуже.
– Отпусти! – Я вырываюсь, и вновь притрагиваюсь пальцами к лицу. – Боже мой…
– Так, сейчас же посмотри на меня.
– А вдруг это не пройдет? Вдруг останутся шрамы? – Я сглатываю и вспоминанию рану на
лице предводителя стаи. Господи, я не смогу с этим жить. – У меня такое лицо, словно я
побывала на скотобойне!
– Детка, а чего ты хотела? Ты вылетела через лобовое стекло и думала остаться целой и
невредимой? Это ещё цветочки.
– Кира, я омерзительна!
– Не набивая себе цену, - протягивает девушка и становится рядом со мной. Мы смотрим
на наши отражения, и я буквально горю желаниям разбить зеркало к чертовой матери.
Кира такая красивая, высокая, у нее широкие скулы и ровные брови, а я – я гигантский
отек. – Синяки скоро заживут, раны – затянутся. Так что не паникуй.