Одинокие души
Шрифт:
руки. Мне больно, я хочу выдернуть их, но не могу двигаться. Взгляд Киры завораживает.
В нем что-то такое, что не позволяет мне нарушить пугающую идиллию.
– Бронская, - давно меня никто не называл по фамилии. – Ты начинаешь вспоминать!
– Что вспоминать?
– Как что? – блондинка придвигается ещё ближе ко мне. – Вспоминать свой прошлый год!
– Кира, это невозможно. Доктора сказали, что у меня ретроградная амнезия. Зачастую, воспоминания никогда не возвращаются. Родителям
электросудорожной терапией, но они отказались. Папа заявил, что никогда не позволит
ставить на мне опыты, и…
– Зачастую! – выдергивает из контекста девушка и улыбается. – Лия, зачастую!
– Прекрати. Ты ничего не понимаешь. Воспоминания возвращаются в хронологическом
порядке, начиная с самых старых.Но я увидела, как меня кто-то уносит на руках, когда я
пробила голову. Получается, что воспоминания возвращаются ко мне в обратном порядке, что невозможно с точки зрения науки. А это означает…
– Оу, замолчи!
– восклицает блондинка, и я вижу на её лице такую искреннюю улыбку, что
мне становится не по себе. Кира так счастлива, но какое ей дело? – Неужели ты не
понимаешь, что повредив голову ещё раз, ты дала толчок своим воспоминаниям! Я видела
нечто похожее в каком-то фильме…
– Не говори глупостей. Сравнивать жизнь и кино смешно и наивно.
– Но ты ведь чувствуешь то же, что и я. Ясное дело, пытаешься рассуждать здраво, с
медицинской точки зрения, но Лия, - Кира приближается ко мне, и в её карих глазах я
вижу своё искаженное отражение. – Лия, ты сдвинулась с мертвой точки. Ты
возвращаешься!
Неожиданно дверь в палату открывается. Я испуганно замираю, а Кира выпускает мои
руки, выпрямляется.
Входят родители. Мама удивленно останавливается, увидев в палате гостью, а папа
наоборот, не меняя скорости, обходит Киру, кровать и оказывается с противоположной от
неё стороны.
– И что ты здесь делаешь? – спрашивает он, закатывая рукава белого халата. – Посещения
строго запрещены.
– Я должна была увидеть её, Андрей Александрович.
– Увидела? Теперь можешь уходить.
– Да, конечно. – Кира подмигивает мне, и, не скрывая улыбки, направляется к выходу.
Перед дверью она останавливается. – Я еще приду к тебе.
– Кира, - холодно отрезает моя мама, и скрещивает на груди руки. – Тебе пора.
– Я уже ухожу. До свидания Вероника Николаевна. – Она смотрит на моего папу. – До
свидания Андрей Александрович.
Дверь закрывается, а я не могу дышать. В голове что-то взрывается, я плыву, летаю, падаю. Сначала мне кажется, что я и, правда, сошла с ума. Мне мерещится космос,
невесомость, пелена перед глазами. Но потом я осознаю, что не вижу отчетливо из-за слез, которые покрыли глаза. Мне становится душно. Перепады настроения жутко пугают. Я
ещё не отошла от шока, ведь только что вспомнила один момент из прошлой жизни, а
сейчас вдруг оказалось, что моя прошлая жизнь никогда не покидала меня. Её просто
надежно скрывали.
– Вы знакомы? – я произношу это так тихо, что меня трудно услышать. Смотрю на маму и
чувствую, как жаром обдает лицо. – Вы знаете Киру?
– Тебе нужно поспать, Лия, - безучастно бросает она, и отводит взгляд в сторону. Тогда я
поворачиваюсь к папе. Он наливает в стакан воды и готовит таблетки. На меня даже не
смотрит.
– Пап, - ноль реакции. – Пап! – требовательней повторяю я.
– Давай поговорим после того, как ты поспишь, - предлагает он, протягивает стакан, но я
качаю головой и отодвигаюсь.
– Нет! Хочу сейчас услышать ответ.
– Лия.
– Вы меня обманывали, - мне становится больно. Где-то в груди появляется новая рана, только на этот раз душевная. – Вы скрывали от меня то, что было важным и ценным. Я
столько месяцев жила с пустотой и страхом одиночества, а сейчас оказывается, что это
было бессмысленным. Ненужным.
– Милая, - неуверенно начинает мама. – Тебе нельзя общаться с этой девочкой.
– Я нервно
усмехаюсь и откидываю назад голову. – Серьёзно. Послушай меня: ничего хорошего она
тебе не сделает и не скажет.
– Мы ведь были подругами, так? – Такое чувство, что меня накачали наркотиками. Я
потерялась в пространстве, но все еще продолжаю трезво мыслить. – Поэтому она
помогает мне, поэтому мы с ней быстро нашли общий язык.
– Так, Лия, - папа садится рядом и недовольно поджимает губы. – Мы твои родители, а
значит, ты должна нас слушать.
– Неужели?
Я встречаюсь с его грозным взглядом и затихаю. Боюсь, что он ударит меня, хотя
прекрасно понимаю, что он никогда этого не сделает.
– Мама сказала тебе больше с ней не общаться, значит, ты больше с ней не общаешься.
Ещё вопросы?
– Но это не честно! Почему я должна рвать отношения с человеком, который может дать
мне ответы?
– Ответы на что? – громче спрашивает он. – Разве мы не разговаривали об этом? Ты была
хорошим ребенком, никуда не ввязывалась, нигде не шлялась. Училась, помогала нам, подрабатывала.
– Зачем ты лжешь мне в лицо? – испуганно кричу я.
– Неужели у тебя нет ко мне ни капли
уважения?
– Тема закрыта!
– Но папа…
– Поднимешь её ещё раз, и мы будем разговаривать по-другому, поняла?
Мне становится страшно. Я давно не видела отца таким злым и недовольным. Он