Одинокие в раю
Шрифт:
Тамара постояла. Выждала, когда из глубины подъезда хлопнет дверь квартиры любознательной жилички, и зашла в прохладный сумрак.
После телефонного звонка к дядечке – как она окрестила для себя Грина Тимофеевича – Тамарой овладело равнодушное любопытство. Для себя она решила определенно: вернется домой, в Вологду, надо купить билет на автобус или поезд. Деньги не очень большие, но когда их только-только… Пожалуй, можно занять у Нади. Но история в ЗАГСе как-то разладила их отношения. Тамара это чувствовала…
И Надю можно понять: годы… Тамара
Опрятный подъезд отличался от заплеванного, вонючего и слепого подъезда Надиного дома. Живут же люди, весело подумала Тамара, поднимаясь на третий этаж в крепкой кабине лифта. Добротная, засеянная пухлыми ромбами коричневая дверь призывно мерцала латунной табличкой «15», пучил недремлющее око дверной глазок в ажурном бронзовом окладе. Тамара прижала кнопку звонка и почему-то чуть отодвинулась от всевидящего ока глазка.
– Кто? – глухо прозвучало за дверью.
– Это я, Тамара, – ответила Тамара и с опаской оглянулась на дверь соседней квартиры.
– Почему вас не видно? – вопросил Грин Тимофеевич.
– Вот я, вот. – Тамара вернулась под глазок…
– Тамара, что ли? – с непонятным сомнением повторил Грин Тимофеевич.
– Тамара, Тамара… Я вам звонила, мы договорились, я пришла…
За дверью соседской квартиры послышалась настороженная возня. Этого еще не хватало, забеспокоилась Тамара. Тоже в глазок наблюдают, решила она и повернулась спиной к соседской квартире. Возня прекратилась …
Лязг и бренчание замка означало, что Грин Тимофеевич закончил опознание и готов впустить незнакомку по имени Тамара на свою территорию…
Старый тюфяк, с досадой подумала Тамара и, едва переступив порог, обомлела в испуге: из дальней полутьмы коридора на нее свирепо смотрел полуголый мужик с ножом в руке. Тамара отпрянула назад.
– Что с вами?! – воскликнул Грин Тимофеевич и, обернувшись в глубину коридора, догадливо усмехнулся. – Не бойтесь. Это Билли Бонс… Заходите.
– Какой еще Билли Бонс? – пролепетала Тамара.
– Муляж. Кукла… Давно собираюсь вынести на помойку, да все руки не доходят, привык уже, как к члену семьи… Заходите, заходите.
Грин Тимофеевич помог молодой женщине снять плащ. Попутно рассказал, как его приятельница привезла в подарок из Варшавы игрушку, складного пластмассового парня с ножом. Поставила в коридоре за ширму. Ширма рассохлась, и парень оказался на свободе…
– Ну… Грин Тимофеевич, – Тамара лукаво взглянула на хозяина квартиры, – так можно и в инфаркт вогнать.
– Да ну вас, – засмеялся Грин Тимофеевич. – Конечно, гость по началу торопеет…
– Торопеет? – покачала головой Тамара. – Да я чуть в обморок не упала, если не сказать хуже.
Тамара сообразила: забава
– Вы этого Билли вместо помойки на дачу свою определите, – предложила Тамара. – Любой грабитель струхнет, убежит без оглядки.
– А что? И то верно, – одобрил Грин Тимофеевич, – так и сделаю. Не пропадать же добру… Проходите в комнату.
Он направился следом за Тамарой, отмечая ладную ее фигуру в аккуратном синем костюмчике, волну светлых волос, падающих на плечи. Опасливая походка молодой женщины его развеселила.
– Да вы не бойтесь, это и вправду муляж, – улыбался Грин Тимофеевич.
– А я и не боюсь, – по-детски простодушно произнесла Тамара. – Здравствуй, Билли! – Она тронула холодную пластмассовую руку парня. – Ну точно живой. А глазища, глазища! Жуть. Такой пришьет – и не ойкнешь. Самое место ему на даче…
Грин Тимофеевич отодвинул от дивана кресло с плюшевой шоколадной обивкой и кистями, предложил сесть. Тамара замешкалась, ей бы удобней на обычном стуле, что рядком стояли вдоль стены. Обитые под кофейный тон кресла…
– Как угодно. – Грин Тимофеевич плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу, удерживая на весу разношенный тапок. – Слушаю вас… Так вы говорите, что записали мой телефон тогда, в конторе у Таврического сада.
– Да, – честно кивнула Тамара. – Тогда. Я подумала: пригодится, если дядечке понадобится ландшафтный дизайнер. Я родом из Вологодчины…
Синие глаза Тамары смотрели на Грина Зотова доверчиво и ясно. Грин Тимофеевич смутился и вернул на пол разношенный тапок, чтобы не выглядеть высокомерно.
– У меня дача в Комарово, двенадцать соток. Сам дом добротный, каменный… А участок запущен, соседи укоряют, мол, порчу пейзаж. Мне плевать… Но как-то… Старые соседи, известные фамилии..
Что я ей плету, подумал Грин Тимофеевич, при чем тут известные фамилии. Он умолк и поинтересовался: хочет ли Тамара кофе или чаю. А получив отрицательный ответ, обрадовался. Не потому, что ему было жалко кофе или чая. Просто не хотел возиться. Вернее, хотелось дольше оставаться под теплым током синих глаз. Кофе или чай как раз продлили бы это состояние… В то же время ему было совестно морочить Тамаре голову, давать какую-то надежду на работу, которая повлечет серьезную оплату. Хватило бы заплатить за мытье окон. Впрочем, предложить этой милой женщине мытье окон было бы кощунственно.
– Припоминаю, – улыбнулся Грин Тимофеевич. – Кажется, вы тогда сравнили меня с лошадью…
– Извините. – Тамара улыбнулась. – Вы показались мне каким-то смешным в своей шапке. А почему с лошадью, не знаю… Мне очень нравятся лошади.
– Вот. Стало быть, у меня появился шанс, – пошутил Грин Тимофеевич.
Тамара промолчала. Разговор увиливал в сторону. Она расслышала шутливую интонацию, но все-таки надо тормознуть. Интересно, сколько лет дядечке?
– Как же быть с моим предложением? – вопросила Тамара. – Вам же нужен ландшафтный дизайнер, вы тогда сказали.