Одинокий голубь
Шрифт:
— Тебе незачем здесь торчать, — проговорила она. — У меня все в порядке.
— Я утром помогу тебе сложить палатку, — предложил он. — Капитан велел нам двигаться на север.
Лорена промолчала и опустила полог.
Диш пошел назад к костру, но остановился на полпути, чтобы попасти лошадь. Ему не хотелось возвращаться в лагерь ужинать, потому что придется драться с Джаспером. К его огорчению, несмотря на полную темноту, его заметил Липпи и подошел.
— Хорошенько рассмотрел ее, Диш? — спросил он.
— Конечно, —
— Она все такая же красивая? — поинтересовался Липпи, вспомнив их житье в Лоунсам Дав, когда она спускалась вниз каждый день. Они с Ксавье оба ждали ее, и у них поднималось настроение, когда они смотрели, как она спускается по лестнице.
— Разумеется, — ответил Диш, не желая вдаваться в подробности, хотя Липпи спрашивал уважительно.
— Ну, этот Гас, он наверняка ее захомутает, — предположил Липпи. — Он слишком хитер для женщин.
— Не понимаю, о чем ты, — заметил Диш.
— Я видел, как он однажды обманул ее, — продолжал Липпи, вспомнив их необычную сделку. — Он предложил бросить карты — если выиграет, она ему дает. И смухлевал. И все равно потом заплатил ей пятьдесят долларов. И мне десятку, чтобы не говорил Джейку. Но он мне не платил, чтобы я не говорил тебе, Диш, — добавил Липпи. Ему неожиданно пришло в голову, что Гас может посчитать, что он нарушил свое обещание.
— Пятьдесят долларов? — искренне удивился Диш. Он никогда в жизни не слыхал о такой расточительности. — И в самом деле заплатил?
— Ну, мне он десятку дал, — подтвердил Липпи. — Так что я думаю, что и Лори пятьдесят отдал. Гас — он не мелочный, он просто сумасшедший.
Диш вспомнил тот вечер, перед тем как он нанялся к Каллу, когда Гас одолжил ему два доллара на то, за что сам, судя по всему, заплатил пятьдесят. С этим мужиком не соскучишься.
— Тебе не следовало бы болтать, — сказал он Липпи.
— Я никому и не говорил, — ответил Липпи, и сам сознавая, что зря распустил язык.
Подавленный собственной болтливостью, Липпи вскоре вернулся к фургону, предварительно уверив Диша, что больше никому ничего не расскажет.
Диш расседлал лошадь и расстелил свое одеяло. Он пролежал всю ночь, положив голову на седло и думая о Лори и о том, сможет ли он когда-нибудь с ней поладить.
Небо Канзаса было все в ярких звездах. Он слушал, как ирландец поет свои печальные песни, которые вроде бы успокаивали скот. Всю ночь он думал о женщине, лежащей неподалеку в палатке, представляя себе, что будет, когда они приедут в Монтану и весь этот перегон закончится. Он не спал и не хотел спать, потому что трудно сказать, когда ему снова представится возможность побыть так близко от нее. Лошадь паслась рядом на сочной траве, которую к утру усыпала роса.
Диш оседлал лошадь перед самым рассветом и поехал посмотреть на стадо, которое вело себя идеально. Затем направился к фургону, не обращая
— Нет, посмотрите на него, понес ей завтрак, — воскликнул Джаспер. — Диш, ты так здорово разносишь еду, тебе бы в гостинице работать.
Диш проигнорировал выпад и пошел к палатке с тарелкой в руке. Он надеялся, что Лори будет поразговорчивей. Всю ночь он придумывал, что бы такое ей сказать, чтобы она поверила в его любовь и поняла, что он может сделать ее счастливой. Если бы только поговорить с ней хоть пять минут, может быть, все можно изменить.
Но когда он подошел к палатке, Лорена уже стояла рядом, застегивая рубашку. Она повернулась, и он залился краской, испугавшись, что испортил все, подойдя в неудачный момент. Все заготовленные речи мгновенно вылетели у него из головы.
— Я принес тебе завтрак, — сообщил он. Лорена видела, что он смутился, хотя ей оставалось застегнуть только верхнюю пуговицу. Всего лишь неловкое мгновение, но оно напомнило ей о ее прежней жизни, о том, как ей нравилось смущать мужчин. Они ей платили, но никогда не получали за свои деньги сполна, потому что чересчур смущались. Ей стоило лишь посмотреть им в глаза, так она им мстила. С Гасом этот способ не срабатывал, но как же их мало, таких, как Гас.
— Пока ты ешь, я сложу палатку, — предложил Диш.
Лорена села на седло и принялась за еду. Диш в считайные минуты свернул палатку и отнес ее к фургону. Затем вернулся и оседлал для нее лошадь.
— Мне надо возвращаться на свое место, — сказал он. — Ты поезжай за фургоном. Липпи и повар за тобой присмотрят. Если что понадобится, пошли за мной.
— Мне нужен Гас, — пожаловалась Лорена. — Зря он уехал. Как ты думаешь, он вернется?
— Ну конечно, он вернется, — заверил Диш. Она еще никогда с ним так дружелюбно не говорила, пусть даже и про Гаса.
— Я начинаю дрожать, — объяснила она. — Гас знает почему. Надеюсь, он к вечеру вернется.
— Это будет зависеть от того, насколько далеко успели уехать конокрады, — заметил Диш.
Прошел день, но Гас не появился. Лорена ехала рядом с фургоном. Каждые несколько минут Липпи поворачивался и смотрел на нее, как будто никогда раньше не видел. Почти каждый раз он приподнимал шляпу, ставшую еще грязнее с тех пор, как он работал в салуне. Лорена делала вид, что не замечает его. Она помнила, как он старался заглянуть ей под юбку каждый раз, когда она спускалась с лестницы. Она молча ехала, разглядывая горизонт в надежде увидеть там Гаса. Горизонт скрывался в мареве, так что разглядеть что-то было сложно.