Одиссея Джоанны Кинг
Шрифт:
Я нахмурилась.
— Почему не разбудили меня? — спросила я шепотом.
— Сама догадайся, — последовал ответ и эти слова дока только больше вывели меня из себя.
— Я такой же солдат, как и вы с капитаном и у меня есть обязанности! Я никому не позволю видеть во мне только женщину! — горячо зашептала я. За моей спиной зашевелился Йорк. Его рука переместилась на мою талию, посылая по всему моему телу странный приятный разряд. Увидев удивление на моем лице, Мортимер отчего-то улыбнулся, а я стала медленно выбираться из-под руки капитана Йорка, пытаясь не разбудить его, но это оказалось напрасным.
— С добрым утром, — сказала я хмуро глядя ему в лицо.
— Судя по твоему виду, утро не такое уж и доброе, — ответил он.
Я отвернулась. Мортимер кивнул куда-то в глубину комнаты.
— Там уборная, — сказал он и добавил со смехом в голосе, — Даже себе не представляете, какая!
Я поднялась на ноги. Острое желание умыться и выпить воды не оставляло меня, когда я шагала в указанном направлении. Темнота сомкнулась за моей спиной, и я была вынуждена прикоснуться ладонью к стене и так продолжила идти, осторожно передвигая ногами. Как оказалось, к нашей так называемой спальне-гостиной примыкала еще одна комната. Длинная и узкая в конце которой, освещенный лучом, падающим в отверстие в потолке, находилась та самая уборная. Злая улыбка украсила мои губы, когда я увидела отверстие на полу, куда, как видимо и полагалось справлять нужду. Тюрьма нравилась мне все больше и больше. Сделав свои дела я заторопилась назад и к своему удивлению увидела, что в помещении мы уже не одни.
— Привет, — бросила я длинноухому, тому самому, что вчера нам показал это место для ночлега.
— Скоро завтрак, — ответил Сайлем, — Я вам покажу что и как…
Новость о том, что здесь все-таки кормят, намного приподняла мое угасшее настроение. Мысль о глотке свежей чистой воды напомнила мне о том, что я давно не пила и не ела, впрочем, как и мои спутники. И если без еды я могла бы обходится достаточное количество времени, то вода была просто необходима, как воздух. При мыслях о ней, мой рот и без того сухой, стал еще суше.
— Спускайтесь вниз и ждите меня, — скомандовал капитан и с усмешкой добавил, — А мне надо тоже пойти полюбоваться нашей уборной.
Сайлем первый слез с ниши, за ним последовали док и я. Оглядевшись, заметила, что в пещере стало намного светлее. Значит за пределами тюрьмы начался световой день. Когда к нам присоединился капитан, Сайлем повел нас в темноту, рассеченную лучами света, падающего сверху. Вокруг нас поднимались высокие стены с нишами действительно похожие на гнезда ласточек. Сайлем заметил мой любопытный взгляд, покачал длинноухой головой.
— Сколько ты уже здесь? — спросила я.
— Столько, сколько только помню себя, — ответил он.
— И что, ни разу не пытался бежать?
Длинноухий странно посмотрел мне в глаза и промолчал. Мы остановились перед высокой стеной, которая в отличии от стен, на которых ютились ниши, была металлическая и гладкая, уходящая под высокий потолок и терявшаяся в темноте.
— Здесь, — произнес наш спутник. Я почувствовала, что в темноте мы не одни. Все обитатели Ниши Гуманоидов стояли рядом. Я не видела их, но чувствовала чужое присутствие. Как оказалось, эта ниша была заполнена меньше всего. Это мне рассказал длинноухий, после того как из стены выдвинулись длинные полки с какими-то
— Нам надо возвращается, — сказал наш проводник.
— Расскажи нам о тюрьме, — попросил капитан Йорк, глядя в глаза существа. Тот рассеяно заморгал и отвел взгляд. Затем поспешно кивнул и сказал:
— Хорошо. Но не здесь. Давайте возвращаться, — он повторялся, но никто не мог его за это винить. Интеллект ушастого был довольно высоким для его примитивного развития. Даже через чур, подумалось мне.
По пути в нашу обитель, пару раз мы пересекались с несколькими группами гуманоидов, живших в Нише, отдаленно напоминавших людей. Но всякий раз они бросались врассыпную, едва завидев нас троих и длинноухого идущего впереди.
Сайлем забрался наверх и привычно сбросил нам лестницу, сам же дождался, когда мы все поднимемся. Я нашла его в комнате. Существо сидело прямо на полу и что-то жевало, запуская время от времени руку в коробку. Я села на каменную кровать и открыла свой паек. Ничего особенного там я не обнаружила. Какие-то лепешки в пакете, пластиковая коробочка с чем-то отдаленно напоминавшие гречку и длинный металлический цилиндр с водой, на которую я набросилась первым делом.
— Не торопитесь! — предупредил меня длинноухий, — Эта вода вам дана до вечера! Больше не будет!
Я поперхнулась и поспешно отстранила цилиндр от губ.
— Рассказывай, — сказал Йорк, устроившись рядом с Сайлемом. Гуманоид чуть отсел, словно опасался капитана и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Что именно интересует вас? — спросил он тихо, глядя куда-то мимо Линкольна.
Капитан не спешил есть. Он последовал моему примеру и только выпил немного воды. Я же даже рискнула попробовать одну из лепешек. Она оказалась совершенно безвкусной, но голод требовал свое и я заставила себя есть.
— Были попытки побега? — спросил Йорк у Сайлема. Длинноухий кивнул.
— Конечно и довольно часто.
— Я так понимаю, не успешные?
Сайлем снова кивнул.
— Иногда тем, кто сбежал удавалось вернутся, но в основном все погибали за пределами тюрьмы. Кто от хищников, кто от холода, — и добавил спокойно, — Отсюда нет выхода.
Я замерла, услышав эти слова. То же самое говорил нам и Директор, но странное дело, я услышала интонации Малиса в голосе существа.
— Выход всегда есть, — твердо сказал капитан.
Длинноухий попытался улыбнутся.
— Ворота тюрьмы всегда открыты. Стражи пропускают всех без проблем наружу, но вот чтобы вернутся обратно, желающим приходится постараться.
— Интересно, — вступил в разговор доктор Джон, — Получается, здоровье заключенных здесь никого не волнует? — спросил он.
Сайлем пригнулся и зашептал еле слышно, словно боялся, что ему могут услышать.
— Все, кто здесь находится — смертники. И вы и я в том числе. Мы когда-то помешали кому-то, перешли дорогу… Никто никогда не доживал до срока своего освобождения. Никто! — он вытаращил свои глаза, словно в подтверждение этих слов и закивал, отчего его уши смешно закачались, да вот только мне смешно не было.