Одиссея поневоле(Необыкновенные приключения индейца Диего на островах моря-океана и в королевствах Кастильском и Арагонском)
Шрифт:
Тем временем в носовую надстройку адмирал призвал всех оружейников.
— Сеньоры, — обратился он к ним. — Король дает на берегу ужин. Надо воспользоваться случаем и показать этим дикарям, что мы — просвещенные люди. Отрядите лучников в селение. Пусть возьмут большой турецкий лук и по колчану стрел. А когда я с берега подам сигнал, дайте два-три залпа из ломбард. Пошлите также четырех человек с эспингардами [14] . Проку от эспингард мало, но зато гремят они на славу.
14
Эспингарда — длинная
«Король пообедал на каравелле с адмиралом, а затем отправился вместе с ним на берег, где принял у себя с большим почетом и дал ужин, на котором подавалось два или три сорта ахе [15] , крабы, дичь, индейский хлеб, что носит название кассавы, и прочие блюда. А потом король повел адмирала в рощу близ селения, причем его сопровождала по крайней мере тысяча человек и все были голые. Король уже был в рубашке и перчатках, и последние радовали его больше, чем все прочие дары. Его принадлежность к знатному роду проявлялась в том, как он держал себя за столом, и в его манерах, исполненных скромности и благородного достоинства. После ужина он отправился с адмиралом на берег, и адмирал послал за турецким луком и колчаном со стрелами, а затем попросил одного из своих спутников выстрелить из лука. И король, который об оружии не имел понятия — ведь у них оружия нет и они им не пользуются, — был поражен до крайности. Но он сказал, что у людей, которые называются карибами, или канибами, и которые сюда приходят, чтобы полонить местных жителей, есть луки и стрелы без железных наконечников. Во всех этих землях и слуха нет о железе, стали или других металлах, но медь, хоть и в малом количестве, адмирал видел. Знаками адмирал дал понять королю, что короли Кастилии приказали ему разгромить карибов и что он всех их приведет со связанными руками.
15
Ахе — клубни бататов (сладкого картофеля); подавали их в печеном и жареном виде.
Приказал адмирал выстрелить из ломбарды и эспингарды, и король был потрясен, видя каково действие этого оружия. А люди его, услышав звук выстрела, поверглись наземь. Адмиралу принесли большую маску с изрядными кусками золота в глазницах, в ушах и других местах, и эту маску, а также иные золотые украшения король дал адмиралу, надев маску ему на голову, а все прочее повесив на шею. И много таких же вещей роздал король христианам, сопровождающим адмирала.
Адмирал был утешен и обрадован всем, что увидел, и умерились его тоска и его печаль, вызванные гибелью корабля, и он понял, что господь посадил этот корабль на мель, дабы именно в этом месте было бы заложено новое поселение».
Дары данайцев
«Санта-Мария» погибла. «Пинта» гуляла неведомо где. Оставалась лишь «Нинья» — каравелла-малютка, и даже святой Николай, покровитель всех плавающих, не разместил бы в ее чреве семьдесят человек.
И адмирал решил основать во владениях Гуаканагари в бухте Навидад (Навидад по-испански — рождество, а в день рождества близ этой бухты затонула «Санта-Мария») крепость и в ней оставить тридцать девять своих спутников. Оставить временно. Самому же вернуться в Кастилию. Ведь чистое безумие продолжать поиски новых земель на одном утлом суденышке. А из Кастилии можно привести большую флотилию и прямо из бухты Навидад отправиться к Великому хану.
«Король»
Разумеется, оставляя в бухте Навидад тридцать девять человек, адмирал был далек от коварных замыслов. Эти люди могли бы, так по крайней мере считал адмирал, приобщить «короля» и его подданных к христианскому образу жизни. И кроме того, ко времени возвращения адмирала из Кастилии они успели бы сходить в Сибао и доставить в форт много золота.
Благими намерениями ад вымощен…
Пока адмирал строил крепость на берегу бухты Навидад, Диего курсировал между кораблями и резиденцией Гуаканагари. Как и прежде, посещая места, где многое напоминало Остров Людей, а многое было совсем несходно с тем, что было на родине, Диего впадал в уныние. Порой его одолевала такая тоска, что он готов был сбежать куда глаза глядят, но какое-то властное чувство удерживало его в бухте Навидад. Он знал, что Сеньорадмирал скоро уйдет в страну Кастилию, и он твердо решил сопровождать туда великого бледнолицего вождя.
Гуаканагари не раз подолгу беседовал с Диего. Говорил он с Пепе, Алонсо, Пако и Санчо, земляками Диего, и голова у него шла кругом: удивительны были рассказы этих людей, и, что совсем странно, почти во всем эти рассказчики друг другу противоречили.
Пепе, например, ругал бледнолицых. Алонсо и Пако говорили о них без неприязни, но оба они бестолковые; Санчо, который с некоторых пор явно тронулся умом, утверждал, что бледнолицые вообще не люди и что в один прекрасный день они исчезнут. Их поглотит Большая Соленая Вода, и они уйдут к Мабуйе. Верить в это пророчество Гуаканагари не хотелось. Пока у него не было основания жаловаться на пришельцев, а получил он от них много.
Разумеется, больше всех о бледнолицых знал Диего. Но странное дело, Гуаканагари от бесед с этим юношей становилось очень тревожно, хотя в отличие от Пепе Диего редко отзывался о бледнолицых плохо и неуважительно.
— Я никак не могу понять тебя, — говорил Гуаканагари, — добро или зло несут нам эти пришельцы? Чего ожидать от них? Как постичь их намерения?
Диего пожимал плечами.
— Ты большой вождь, тебе и решать. Я поведал тебе лишь то, что видели мои глаза и слышали мои уши. Одно могу тебе сказать. Они — другие. Представь себе, что наши собаки-алки вдруг обрели дар речи и стали ходить не на четырех лапах, а на двух ногах. Мабуйя свидетель, ты их понял бы скорее, чем бледнолицых.
— Да, ты прав, кожа у них белая, тело они прикрывают тряпками…
— Нет, не в том дело. Сперва и мне казалось, что только этим они отличаются от нас. Но, великий вождь, теперь я вижу — они совсем другие и ничем на нас не похожи. Не могу я взять в толк, почему они такие жадные, не могу понять, почему нрав у них так переменчив.
Гуаканагари удивленно развел руками:
— Иногда мне кажется, что я тебя понимаю. А затем смысл твоих слов ускользает от меня, как макрель из прорванной сети…
— Ты увидел их лишь два дня назад, а я с ними две луны и десять и еще четыре дня. Но чтобы понять их, этого мало. Потому-то я и хочу отправиться с ними в Страну Восхода — они ее называют Кастилией. Нас туда пойдет пятеро. Пять умов хорошо, десять лучше. Мой тебе совет: пошли к великому касику Кастилии умных людей.
— Совет твой хорош. Я подумаю. Но увижу ли я тех, кого отправлю в Страну Восхода?
— Увидишь! Бледнолицые упрямы. Они снова придут сюда, им нужен желтый металл. И они неспроста оставляют часть своих людей. Помни это.