Одиссея Северцева

Головачев Василий Васильевич

Северцев расстроился.

Во-первых, он стал свидетелем скрытой от людских глаз деятельности структуры, стремящейся «сбросить» человеческую цивилизацию посредством нового глобального катаклизма, и ему очень хотелось узнать подробности противостояния этой структуре, явно негуманоидного типа, несмотря на участие в ней людей, команды Екатерины.

Во-вторых, заговорило самолюбие: сначала его пытались убрать, как Рощина, а затем как бы забыли, посчитав, что он неопасен. Во всяком случае после возвращения из Убсу-Нура Северцев оказался в странном вакууме: никто ему не

звонил, никто не предупреждал о последствиях возможных выступлений в СМИ, никто не пытался преследовать или просто следить за ним.

И наконец, в-третьих, Катя просто была очень симпатичной девушкой, с которой хотелось встречаться и помимо деловых отношений. Переступив тридцатилетний порог, означавший, по понятиям Олега, переход в возраст зрелости, Северцев вдруг осознал, что отсутствие любимой женщины и семьи вовсе не благо. Пришла пора задуматься об иных ценностях жизни, не базирующихся на личной независимости и отсутствии семейных забот.

Несколько дней прошли в суете встреч: с отцом, ворчливо осведомившимся, когда он остепенится и перестанет метаться по Земле в поисках смысла бытия, с родственниками по маминой линии, с друзьями. Образ Кати подернулся дымкой уходящих впечатлений, а встречи с ней в Убсу-Нурской долине стали казаться сном. Северцев даже всерьез стал подумывать о возвращении к оседлому существованию со всеми вытекающими из этого обстоятельства стандартными установками и прописанными инструкциями.

Однако двадцать пятого июля ему неожиданно позвонил старинный приятель Сема Марский и предложил встретиться.

– Хорошо, что я застал тебя в Москве, – сказал он радостно. – Вечно ты то в Африке, то на Алтае, то где-то на северах.

– Что за нужда? – поинтересовался Северцев. – Ты же вроде далек от темы путешествий.

– Лучшее путешествие для меня – компьютер, – рассмеялся Сема. – Где я только не бывал, даже на Марс летал. Но я не о себе. Есть один человек, который очень хочет с тобой познакомиться и сделать предложение.

– Я человек традиционной ориентации, – усмехнулся Олег.

– Да речь не об этом.

– Кто он?

– Я с ним учился в школе. Олигарх, но приличный человек.

– Классная характеристика. Откуда он знает обо мне? И зачем я ему понадобился?

– Мы с ним давно не встречались, лет десять, я успел забыть о его существовании. А неделю назад его сотрудники обратились в мою контору по какому-то вопросу, и я вспомнил фамилию. Потом мы встретились.

Северцев кивнул сам себе. Марский возглавлял частную курьерскую фирму «Скороход» и какое-то время сотрудничал с отцом.

– В общем, он узнал, что мы дружим, разволновался и попросил познакомить, – продолжал Сема. – Я согласился. Или ты против?

– Зачем я ему понадобился?

– Не знаю, он наслышан о твоих подвигах, может, хочет предложить спонсорскую помощь. – Сема хрюкнул, оценив собственную шутку.

– Спонсорскую помощь я принимаю от друзей. – Северцев подумал. – И от телеканалов.

– Так что ему сказать? В принципе, знакомство тебя ни к чему не обяжет.

Северцев, собиравшийся отказаться от встречи, вдруг подумал, что и в самом деле его трудно

заставить делать что-то против воли, и ответил:

– Давай пообщаемся.

– Отлично! Я позвоню ему и дам твой телефон, пусть сам звонит и объясняет.

Спустя полчаса и вправду раздался звонок.

Северцев включил свой модный айком, заменявший мобильный телефон, часы, Интернет-портал и компьютер.

– Добрый день, Олег Николаевич, – заговорил в ухе приятный баритон, – меня зовут Дионисий Вересович, Марский говорил обо мне.

– Да, слушаю вас.

– Мне хотелось бы побеседовать с вами.

– О чем?

– Уверяю вас, тема исключительно интеллектуальная. К тому же у меня к вам выгодное деловое предложение.

– Вероятно, у нас разные взгляды на такую категорию, как выгода. Тем не менее я готов выслушать вас.

– Не по телефону. Приезжайте ко мне, я живу за городом, в усадьбе Стефаново, двадцать километров от МКАД по Новорижскому шоссе.

– Боюсь, это не входит в мои…

– Разумеется, я пришлю за вами машину.

Северцев помолчал, почувствовав растущий интерес к собеседнику, входящему по рейтинговым оценкам в первую двадцатку сверхбогатых бизнесменов России. Дионисий Вересович Вексельман заработал капитал на продаже систем мобильной связи и слыл одним из самых известных меценатов страны.

– Хорошо, когда вы предлагаете встретиться?

– Да хоть сейчас, машина будет у вас через четверть часа.

– Оперативно, – хмыкнул Северцев.

– Жизнь такая, – ответили ему со смешком.

Машина – ослепительно-белый «Мерседес CLS» – действительно подъехала к дому через пятнадцать минут. Впечатление складывалось такое, будто она уже ждала пассажира, о чем Северцев подумал озадаченно, но мимолетно.

Одетый в летний сканч – полотняные белые брюки, такая же легко продуваемая рубашка, белые дырчатые туфли, – Олег сел в «Мерседес», обнаружив там на заднем сиденье Сему Марского.

– Извини, Север, – сказал начальник курьерской фирмы «Скороход» делано-виноватым голосом. – Денис попросил, чтобы я заехал за тобой лично.

– Что-то больно рьяно у вас это получается, – проворчал Северцев. – Словно вы давно готовились к похищению.

– Да он всю жизнь так живет, – развел руками Сема, толстощекий, плотный, с брюшком. – Если уж что решил, тут же делает.

«Интересно, что вас свело, таких разных?» – подумал Северцев, но вслух высказываться на эту тему не стал.

Через час, проведенный в основном в пробках на выезде из города, они подъехали к лесному массиву, часть которого принадлежала господину Вексельману.

Усадьба была огорожена высоким трехметровым забором, над которым возвышались островерхие башенки с крышами синего цвета.

Сема перехватил взгляд попутчика, криво улыбнулся.

– Северная готика, модно.

– Ты уже был здесь?

– Дважды, – признался Марский. – Поместье как поместье. Три этажа, зимний сад, спорткомплекс с бассейном, десять туалетов… хотя, может быть, и больше, я не проверял. Каминный зал, две гостиные. Есть обсерватория, домашний кинотеатр, штук двадцать гостевых комнат.