Одиссея Талбота
Шрифт:
– Вы оба, конечно, знаете Китти и Джорджа ван Дорнов.
Торп и Уэст поприветствовали их и заняли свои места. Кэтрин указала на мужчину, сидевшего напротив нее:
– А это мой друг Тони Абрамс. Он работает в нашей фирме.
Абрамс поздоровался за руку с Уэстом. Он протянул руку и Торпу, но тот наливал себе водку из бутылки «Столичной». Торп взглянул на Абрамса.
– Да, мы уже встречались.
Затем он поднял бокал с кристально прозрачной жидкостью.
– Кто-то мудро вспомнил о моей любви
Он залпом осушил половину бокала и выдохнул, затем обратился к присутствующим:
– Вам может показаться странным, что такой патриот и боец холодной войны, как я, пьет русскую водку. – Взглянув прямо на Абрамса, он продолжил: – Я пью русскую водку подобно тому, как наши предки пили кровь своих врагов.
– В знак презрения или для храбрости? – спросил Абрамс.
– Ни то ни другое, мистер Абрамс. Мне просто нравится ее вкус. – И он, засмеявшись, облизал губы.
– Если насчет крови, то у вас она на правой манжете, мистер Торп, – заметил Абрамс.
Питер Торп опустил бокал и посмотрел на свою манжету. Красновато-рыжее пятно запеклось возле запонки из оникса. Он потер его пальцами и спросил:
– Похоже на кровь, правда?
– Да, похоже, – ответил Абрамс.
Кэтрин обмакнула кончик салфетки в стакане с водой.
– Сотри, пока не въелось.
Торп улыбнулся, беря салфетку:
– Для женщин всего мира характерны три фразы: «Вынеси мусор», «У меня болит голова», и «Сотри, пока не въелось».
Он промокнул пятнышко и заметил:
– Определенно кровь.
– Ты что, порезался? – спросила Кэтрин холодно.
– Порезался? Да нет.
Джордж ван Дорн заметил с другого конца стола:
– Тогда, мистер Торп, учитывая вашу профессию, вы, вероятно, порезали кого-то другого. – Он улыбнулся.
Торп ответил ему также улыбкой. В разговор вмешалась Китти ван Дорн:
– Может быть, это кетчуп?
Торп скорчил гримасу и закатил глаза:
– Кетчуп? Мадам, я с детства смотреть не могу на кетчуп. Кэтрин наверняка думает, что это губная помада, но я должен оправдаться. Это – кровь. Я могу различить кровь, когда я ее вижу. – Взглянув на Абрамса, он добавил: – Вы очень наблюдательны, мистер Абрамс. Вам бы надо работать детективом.
– Я им и был.
Группа курсантов академии Уэст-Пойнт собралась у помоста и начала исполнять попурри из модных песен.
Торп обратился к Абрамсу, стараясь перекричать пение:
– Ваши родители случайно не были большевистскими агитаторами? Леон и Руфь Абрамс? Их, часом, не арестовывали за организацию стачки и беспорядков на швейной фабрике?
Абрамс уставился на Торпа. Его родители действительно имели определенную известность в профсоюзных кругах, и их имена, возможно, даже упоминались в некоторых книгах, посвященных рабочему движению. Но они
– Да, Леон и Руфь – это мои родители. Вы что, занимаетесь рабочим движением?
– Нет, сэр. Я занимаюсь красными.
Под столом Кэтрин пнула Торпа ногой. Питер сказал, обращаясь к ней:
– Это очень интересно. И очень романтично. Тони – сын народных героев Америки. – Он повернулся к Абрамсу. – Кстати, а почему Тони?
Абрамс слегка улыбнулся:
– Мое настоящее имя Тобиас. Уменьшительное от него Тоби. Но там, где я вырос, были распространены имена типа Дино и Вито. Так Тоби превратилось в Тони.
– Америка! Этот великий сплав наций. И вы удачно сюда вплавились.
Над столом повисло неловкое молчание. Затем Торп спросил:
– Ваши родители все еще коммунисты, мистер Абрамс?
– Они умерли.
– Сочувствую. А вы унаследовали их взгляды?
– Родители моей матери в годы Великой депрессии вернулись в Россию. Они попали под сталинские чистки. Видимо, погибли в лагерях.
– Это, наверное, подорвало веру ваших родителей в справедливость и всеобщее братство, к которым якобы ведет революция?
– Вполне вероятно. – Абрамс закурил. – Родители моего отца, которые из России никогда не уезжали, были уничтожены нацистами где-то в 1944 году – примерно в то же время, когда от рук немцев погибли и ваши настоящие родители, мистер Торп. В мире так много совпадений.
Торп в упор посмотрел на Абрамса:
– Откуда вы узнали про моих родителей?
– Прочел. Я занимаюсь историей УСС.
Питер налил себе еще водки и снова взглянул на Абрамса.
– Вы знаете, Абрамс, вы можете очень подойти этой конторе.
– Меня никто туда не приглашал.
– О, не сомневайтесь, пригласят. А вы думаете, зачем вас сюда позвали? Вы думаете, почему…
Кэтрин перебила Торпа:
– Питер, ты не встретил по дороге сюда полковника Карбури? Его что-то не видно.
– Я вряд ли бы его узнал. Для меня все англичане на одно лицо. – Торп поигрывал палочкой для размешивания коктейлей. – Может, он где-то задержался? – Торп откинулся на стуле и, казалось, ушел в себя.
Курсанты окончили пение, и официанты стали разносить первое блюдо.
– Вы работаете с Кейт? – спросил Уэст у Абрамса.
– Я технически помогаю готовить выездные дела.
– Мистер Абрамс в июле будет сдавать экзамены на звание адвоката, – добавила Кэтрин.
– Ну что ж, пожелаю вам удачи, – сказал Уэст. – Моя невеста – сестра Кэтрин, Энн, – тоже адвокат. Она работает на американскую компанию в Мюнхене.
Торп очнулся от своих мыслей и выпрямился на стуле:
– Она работает на Агентство национальной безопасности, Абрамс. Вообще в этой семье полно шпионов.