Одиссея "Варяга"
Шрифт:
"Ну, рано или поздно, но чего-то подобного надо было ожидать. Тем более, что с Балком мы это уже перетерли, и он же мне зафитилил за то, что я слишком затянул..." - откашлявшись, чтобы скрыть смущение, подумал Петрович.
– Степан Осипович, полагаю, у Вас возникли некоторые вопросы... Готов обсудить. Но тогда... Теперь Вы меня простите, спать нам сегодня не придется вовсе. В пять минут тут не уложиться... Попрошу-ка я нам принести чайку покрепче, или может Шустовского по чуть-чуть? Как Вы на это посмотрите?
– Ну, если только совсем по чуть-чуть... Я ведь, честно говоря, давно к Вам приглядываюсь... Не в обиду будет сказано, но после той встречи в Кронштадте, когда Вы "Чародейкой" командовали, Всеволод Федорович, Вы у меня несколько иное впечатление оставили, чем... Ну, да потом об этом... Молчу. Хочу Вас послушать...
К подъему флага два адмирала вышли вместе. Удивительно, но после нескольких дней противного, моросящего, казавшегося уже вечным дождя, над Артуром проглянуло солнце. Вернее еще не "над". Лучи поднимающегося из моря ноябрьского светила золотили бездонное сине-фиолетовое небо в восточной части горизонта. Над крепостью и рейдами неслись звуки горнов, боцманских дудок и топота матросских ног - команды выстраивались "во-фрунт". С моря ровно тянул свежий, плотный, но совсем не холодный ветер, развевая ленточки бескозырок у встающих в строй моряков. Для российского императорского флота Тихого океана начинался новый день. Командующий, окинув взглядом окружающую живописную картину пробуждающихся кораблей, вдруг тихо рассмеялся:
– Ох, Всеволод Федорович, красота-то какая... Значит, говорите, на "Петропавловске"... Ну, даст Бог, Григорович поудачливее будет! А засиделись мы с Вами преизрядно. Да... Только хватятся же меня сейчас на "Светлейшем"! Дукельского-то я ночью не отправил вахтенного начальника предупредить! Катер мой у трапа...
– Степан Осипович, извольте не беспокоиться по этому поводу: мы ночью немного посамовольничали... Так что, Ваш флаг, прошу прощения, у нас на фор-стеньге сейчас будет поднят. Мы с лейтенантом Дукельским на нашем катере ночью сходили и все организовали, - из-за спины Руднева раздался негромкий голос старшего офицера "Громобоя" Виноградского, - На "Потемкине" не обидятся, ведь мы теперь побратимы.
– Спасибо, Илья Александрович, выручили! Благодарю...
И в это мгновение, заглушив полушепот Макарова, прозвучали первые отрывистые слова команды вахтенного начальника: "На Флаг и Гюйс! Равняйсь, Смирна-а-а! Флаг и Гюйс... Поднять!!
Глава 2. Ставки сделаны!
Первым в море ушел отряд Григоровича с тремя "соколами". Его броненосцы с утра пораньше вышли спокойно и не торопливо, по-будничному проплелись за тралящим караваном, всем своим видом демонстрируя, что идут на очередное отрядное маневрирование с миноносцами, из которого возвращаться придется практически в темноте. Однако к ночи они не вернулись... А в 10-30 вечера из своих коробов, не открывая освещения, начали выходить корабли Руднева и Небогатова в сопровождении семи эсминцев постройки Невского завода. Не вернулись на свои бочки и дежурные "Три Святителя" с "Мономахом". Той же ночью опустел и рейд порта Дальний. Закончив продолжавшуюся почти двое суток погрузку, 6 вспомогательных крейсеров и 5 транспортов с войсками и снаряжением под обшим командованием Великого князя Александра Михайловича, державшего флаг на седьмом вспомогательном крейсере - "Штандарте", вышли в море держа курс к побережью Кореи. Замыкал колонну крейсер-аэростатоносец "Русь"...
Об отсутствии в базе броненосцев Григоровича и всей второй линейной эскадры стало известно на флагмане объединенного флота только через десять часов, на три часа позже информации о выходе гвардейцев. За это время русские отряды успели соединиться, миновать в визуальной видимости мыс Шантунг, и двинуться строго на зюйд. Тем временем на внешнем рейде Шанхая, уже вне территориальных вод, заканчивали последние приготовления к выходу груженые "под завязку" пароходы и три вспомогательных крейсера Засухина. Сопровождавшие их крейсера Грамматчикова куда то "отлучились"...
Однако такое запаздывание информации абсолютно не смутило штаб уже вышедшего в море Соединенного флота. Адмирал Того был неплохо информирован о русских планах захвата Пусана. Японский встречный план предусматривал в основе своей быстрый, кинжальный удар по его транспортам и столь же быстрый отход милях в ста - ста пятидесяти южнее широты Циндао. В случае выхода с конвоем всего русского флота бой должен был начаться на десять - двенадцать часов позже с атак двух флотитий истребителей и одной - миноносцев.
Вскрытый разведкой выход с конвоем лишь эскадры Руднева и 4-х старых броненосцев неожиданно порадовал. Вновь появился шанс разбить русских по частям, на что в штабе СФ уже почти и не надеялись. С учетом того, что новые броненосцы русских пока находятся в Артуре, и, судя по всему, к выходу не готовятся, можно было попытаться решить обе задачи: "отгрызть" изрядный кусок русского линейного флота и перетопить царские гвардейские полки, столь насолившие на перешейке армейцам...
Против ожидания Руднева, на протяжении первых ста миль пути их почти никто не встретил. Ну, не считать же за комитет по встрече японский вспомогательный крейсер, который успел спрятаться в Циндао, откуда уже в вечерних сумерках и "отстучал" телеграмму Того о проходе русской эскадры на юг, подтвердив ее состав. Но еще до того как телеграмма японского разведчика кружным путем через Шанхай и Нагасаки дошла по кабелю до своего адресата, информацию об этом контакте получил и адмирал Макаров. Ее отстучал в эфир телеграфист "Громобоя", а дополнительным ретранслятором выступила мощная телеграфная станция флагмана немецкой азиатской эскадры, броненосного крейсера "Фюрст Бисмарк", что было сделано в рамках определенных тайных договоренностей на высшем государственном уровне.
На следующее утро рейды Артура были пусты. Макаров и Рейценштейн ушли в море, прихватив с собой и шесть больших мореходных эсминцев. Но вот об этом японская разведка смогла доложить по инстанции только через двое суток. Такой сбой в ее работе был спровоцирован полной недоступностью телеграфа и "глушением" любой исходящей "морзянки" искрой "Амура", арестами нескольких разведчиков, произведенными русской полицией, а так же задержанием дежурными канонерками семи вышедших в море рыбацких джонок...