Одиссея
Шрифт:
Ты же не кажешься мне неразумным, так сделай же вот что:
Скинь всю одежду свою, и свой плот предоставь воле бури;
Сам же ты в волны нырни и, руками работая мощно,
[345] Вплавь доберись до земли феакиян; найдёшь там спасенье.
Вот, дам повязку тебе от богов, ею грудь обмотаешь,
И уж тогда не страшись ты погибели в море глубоком.
Но, как едва доплывёшь, и земли лишь коснёшься рукою,
Тут же повязку сними и забрось в винно-тёмное море
[350] Дальше от
Это сказав, подала головную повязку богиня.
После, вспорхнув вновь нырком быстрокрылым, она улетела
В бурное море, и вмиг скрылась в волнах тяжёлых и тёмных.
Думать тут стал Одиссей боговидный и многострадальный.
[355] Скорбью объятый, сказал своему он отважному сердцу:
«Горе! Быть может, опять мне ловушку какую готовит
Кто из бессмертных, подав мне совет, что б я плот свой оставил?
Нет, не исполню того! Видел я, что далёк ещё берег,
Где, как сказала она, отыщу для себя я спасенье.
[360] Лучше я здесь подожду, на плоту. До тех пор, пока цело
Судно моё, и пока ещё крепко шипы держат брёвна,
Я не оставлю его; здесь мне легче и с бурей сражаться.
Ну а когда разобьют волны грозные плот мой, тогда уж
Брошусь я вплавь: ничего уже лучше тогда не придумать».
[365] Но, пока думал он так, согласуясь с рассудком и сердцем,
Страшную вздыбил волну Посейдон, потрясающий землю,
Гороогромную, и эту тяжесть на плот он обрушил!
Будто бы вихрь налетел на сухую солому, что в куче
Мирно лежала, и всю разметал её в стороны разом,
[370] Так разлетелся и плот. Одиссей за бревно ухватился,
Как за коня, что поймал вольным в поле; верхом взгромоздился.
Снял он одежду с себя, что ему подарила Калипсо,
Быстро затем обмотал грудь волшебной повязкой богини,
Вытянув руки, нырнул и поплыл в бушевавшей пучине
[375] Грозно вздымавшихся волн. Видя это, Земли Колебатель
Вновь покачал головой, и сказал, утолив гнев свой грозный:
«Плавай теперь по волнам в бурном море, с лихвой настрадавшись,
К Зевса питомцам пока, к людям смертным ты вплавь не прибудешь!
Будет с тебя! Уж теперь не останешься мной недоволен».
[380] Так он сказал и, бичом погоняя коней длинногривых,
В Эги вернулся к себе, где дворец имел светлый, высокий.
Добрая мысль тут пришла Зевса дочери, мудрой Афине:
Загородила ветрам бушевавшим дорогу богиня,
И повелела из них трём умолкнуть, и только Борею
[385] Дуть приказала; сама волны перед пловцом укрощала,
Чтобы скорей
Веслолюбивых приплыл, избежав Кер зловредных и смерти.
Так он по бурным волнам в море плавал два дня и две ночи,
И неизбежной не раз ему чёрная гибель казалась.
[390] Вот третий день принесла заплетённокудрявая Эос.
Ветер внезапно утих, и в безветрии море простёрлось
Ровною гладью вокруг. Вверх на гребне волны приподнятый,
Зорко вперёд он взглянул и увидел вдруг близкую землю.
Радостью сильной такой, дети рады бывают спасенью
[395] Жизни отца своего от тяжёлой, смертельной болезни,
Что силы в нём отняла по велению злобного бога,
Но волей добрых богов он, на радость им, всё ж исцелился, –
Столь же был рад Одиссей, когда землю и лес он увидел.
Быстро поплыл, чтоб вступить поскорее на твёрдую землю.
[400] Но, лишь приблизился он так, что можно крик мужа услышать, –
Грохот он вдруг услыхал волн морских о прибрежные скалы.
Волны кипели, шипя, и свирепо на берег высокий
С моря бросались! Облит берег весь был солёною пеной.
Не было гавани там для защиты судов, ни залива.
[405] Скалы виднелись кругом: лишь утёсы торчали да рифы.
В ужас пришёл Одиссей, сердце сжалось, колени ослабли.
Страхом объятый, сказал своему он отважному духу:
«Горе! Зачем же мне Зевс дал увидеть нежданную землю,
И для неё переплыть невредимым морскую пучину?!
[410] Выход не вижу я здесь из солёного моря седого.
Острые скалы кругом; волны бьются о них, расшибаясь;
И всюду гладкой стеной воздвигается берег высокий.
Море у берега так глубоко, что никак невозможно
Дна там ногами достать, чтобы гибели страшной избегнуть.
[415] Если попробую я зацепиться за скалы, то волны
Мощные схватят меня и швырнут со всей силы о камни.
Зря и пытаться. Тогда мне вдоль берега, может, пуститься
Вплавь: может, где и найду гавань тихую, берег отлогий…
Только боюсь, что б опять я не схвачен был бурей внезапной
[420] И, под мой стон и мольбы, унесён на простор многорыбный;
Или какой злобный бог, чтоб не вызвал бы мне на погибель
Страшных чудовищ морских, Амфитритой питаемых в море…
Знаю, как сильно сердит на меня Посейдон земледержец».
Но, той порой, пока он колебался и в думах, и в сердце,
[425] Мощной волной повлечён был он прямо на острые скалы.
Кости бы он поломал, изодрал бы, несчастный, всё тело,