Одиссея
Шрифт:
Здесь ты желанен и чтим! Только раньше ко мне не бывал ты.
Что тебе нужно, скажи. Всё исполнить велит моё сердце:
[90] То, что исполнить смогу, то, что в силах сама я исполнить.
Прежде, однако, моё угощенье отведать ты должен».
Это сказав, дивный стол перед гостем воздвигла богиня.
И амброзийный нектар подала ему сладкий пурпурный.
Пищи охотно вкусил благовестник, бог Аргоубийца.
[95]
С речью ответной Гермес обратился к прекрасной богине:
«Бога, богиня, меня о приходе моем вопрошаешь?
Что ж, я тебе расскажу всё, как есть, раз сама ты велишь мне.
Зевсом я послан; не сам произвольно к тебе я явился.
[100] Кто ж добровольно помчит в эту даль бесконечного моря
Горько-солёного, где не увидишь жилищ человека,
Что нас и жертвами чтит, и приносит для нас гекатомбы!
Волю же Зевса никто, щитодержца, нарушить не смеет
Даже и между богов, не исполнить её невозможно.
[105] Ведает он, что здесь скрыт, у тебя, злополучнейший самый
Муж из тех славных мужей, что сражались под Троей Приама
Все девять лет; взяв её на десятый, – отплыли в отчизну.
Но возвращаясь, они разозлись умудрились Афину!
Ветер она послала им, вздымающий страшные волны.
[110] Спутников всех растеряв в бурном море, он сам напоследок,
Бурей подхваченный, здесь был у острова волнами брошен.
Этого мужа тебе надлежит отослать поскорее,
Так как ему не судьба здесь погибнуть, вдали от отчизны.
Но возвратиться ему суждено; видеть вновь своих близких,
[115] Милую землю отцов, царский дом свой высокий, красивый».
Так он сказал. Ужас вдруг охватил тут богиню Калипсо,
Голос возвысив, она шлёт к нему слов крылатые стаи:
«Как вы жестоки порой, как завистливы, вечные боги!
Вас раздражает, когда делит ложе богиня со смертным,
[120] Милым супругом зовёт не бессмертного, – смертного мужа!
Так Орион избран был розопёрстою Эос, богиней.
Гнали за то вы его, легкою жизнью живущие боги,
Гнали до тех пор, пока Артемидою он златотронной
Не был в Ортигии вдруг умерщвлён её тихой стрелою.
[125] Так избран был Ясион заплетённой красиво Деметрой.
Сердцем его возлюбя, ложе с ним разделила богиня
В поле, что трижды уже было вспахано. Скоро узнал то
Зевс, яркой молнией он вмиг он умертвил Ясиона.
Нынче, о, боги, и мне невозможно остаться со смертным!?
[130] В море его я спасла! Был он на перевёрнутом киле
От корабля, а корабль его быстрый разбил как скорлупку
Молнией Зевс пополам посреди винно-тёмного моря.
Спутников
Бурей подхваченный, здесь был у острова волнами брошен.
[135] Кров я дала и еду, и любовь ему! Также хотела
Дать и бессмертье, чтоб он жил здесь старости дряхлой не зная.
Волю же Зевса никто, щитодержца, нарушить не смеет,
Даже и между богов, не исполнить её невозможно.
Раз он так хочет, – пусть вновь тот плывёт по неверному морю,
[140] По беспокойной воде. Но помочь в этом я уж в силах:
Нет у меня кораблей, нет людей мореходных, способных
С ним безопасно пройти по хребту многоводного моря.
Дать я могу лишь совет, как ему беспрепятственно можно
И невредимым назад в землю предков своих возвратиться».
[145] Ей отвечая, сказал благовестник, бог Аргоубийца:
«Тотчас его от себя отошли! Бойся Зевсова гнева!
Тяжко придётся тебе, если гнев на себя навлечёшь ты».
Так повелев, улетел прочь могучий бог Аргоубийца.
Светлая нимфа, приняв волю Зевса от вестника, тут же
[150] Лёгкий направила шаг к Одиссею, отважному духом.
Тот над обрывом сидел, на утёсе, над морем, и плакал,
Слёз не жалея. И жизнь, словно слёзы, за каплею капля,
Прочь утекала в тоске по далёкой и милой отчизне.
К нимфе уж он охладел, но неволей делил с нею ложе
[155] В гроте глубоком ночном; без желанья – с желающей страстно.
Днём же опять уходил на утёс к морю, чтобы поплакать.
Там он все дни проводил, горем душу питая и плачем;
Взгляд, помутневший от слёз, не сводил он с пустынного моря.
Близко к нему подойдя, так сказала прекрасная нимфа:
[160] «О, злополучный, утри свои слёзы! И жизнь горьким плачем
Не сокращай! Я тебя отпустить благосклонно готова.
Вот что: в лесу наруби острой медью деревьев для брёвен;
Брёвна сбей в плот; по краям сбей борта попрочней и повыше,
Чтоб безопасно тебя плот нёс в море капризном и зыбком.
[165] Щедро тебе я вина на дорогу пурпурного выдам,
Щедро дам хлеба, воды, чтобы голод и жажду не знал ты.
Дам я одежды тебе и пошлю тебе ветер попутный,
Чтоб поскорей ты достиг своей милой далёкой отчизны…
Если того так хотят беспредельного неба владыки.
[170] С ними ни разумом мне невозможно тягаться, ни властью».
Так говорила. И страх ощутил Одиссей многостойкий.
Голос возвысив, послал он богине крылатое слово: