Одна беременность на двоих
Шрифт:
— Ты меня за этим позвал? — выкрикнула я, глотая слёзный ком обиды. — А я-то подумала, что ты образумился и решил… Впрочем, мать её всё знает, и уверена, что она сегодня или завтра поговорит с Амандой.
Стив как-то помрачнел и даже шмыгнул носом. Наверное, причиной был холодный воздух и выпитый виски.
— Я и не сомневался, что она узнает. Об аварии и коме уже все наши местные газеты написали ещё пару дней назад, а теперь уже и о смерти. Я звонил ей, чтобы она ничего не говорила Аманде, на её-то сроке такое потрясение. — Стив зажал рот ладонью, но потом всё же продолжил. — Мы как раз должны были встретиться с Майком сегодня. Если бы я знал, то сказал бы ему о ребёнке по телефону. Может, тогда бы он не оказался на том перекрёстке. Какая же Аманда дура, что ничего ему не
У меня окаменело не только лицо, но и руки с ногами, поэтому я даже не дёрнулась, когда Стив резко шагнул ко мне и, стиснув в объятьях, уткнулся носом мне в плечо. В общем-то от подушки, в которую плачут, тоже не ждут слов сочувствия, поэтому я молчала, да и Стив плакал беззвучно, всё сильнее прижимая меня к себе.
Глава тридцать пятая "Виски с кофе"
В какой-то момент Стив вообще перестал поднимать на меня глаза и начал говорить, смотря на свои плотно сжатые в замок пальцы, которые он опустил на деревянный столик кофейни. Тогда я отвела взгляд от его тёмной волнистой макушки и стала смотреть по сторонам, каждый раз вздрагивая при чьём-то смехе, будто кто-то нарочно смеялся над чужим горем. Я уже почти не слушала или всё же не слышала слов Стива, которые тонули в общем повседневном, по вечернему весёлом шуме снующих туда-сюда людей, скрежете кофемолок, выкриках барист, перешёптывании посетителей, скрипе отодвигаемых стульев, щелчках кнопок ноутбуков. Было так странно наблюдать за жизнью людей, понимая, что кто-то уже вот так не зайдёт сюда, чтобы выпить кофе.
За час, который я провела со Стивом, у меня создалось ощущение, что я знала Майка лично. Отчего-то шквал негатива, который я выливала до этого на голову бедного Стива, не перешёл на настоящего отца ребёнка. Быть может, потому что злость, просачивавшаяся из недомолвок Аманды, тонула в океане тепла, который высокими волнами накатывал после каждого слова Стива, выписывая образ совершенно адекватного парня и в чём-то даже похожего на так любимого Амандой Стива.
Стив говорил и говорил, и если бы я могла запомнить и записать его воспоминания, то получился бы некролог на целый газетный разворот. Но я уже не слушала его, мне не были интересны его детские воспоминания о том, как они играли с Майком в футбол, катались на досках или лазили по деревьям в парке, да и самому Стиву не нужна была моя реакция, и я даже для вида больше не хмыкала и не кивала. Впрочем, он так и не поднял на меня глаз, и я была благодарна, потому что в моём взгляде не было сочувствия. В нём была тревога за Аманду, за её реакцию на смерть Майка и невозможность подобрать слова, которые я ей скажу.
— Стив, — перебила я погрузившегося в пучину воспоминаний парня. — Почему ты не скажешь ей сам? Это ваш общий друг, как-никак.
Он замер на полуслове и поднял на меня глаза, в которых появилась пара лопнувших сосудиков.
— Раньше мы действительно были… Сейчас ты ей ближе, и с тобой ей будет легче выплеснуть эмоции, и вообще… Я не хочу, чтобы она знала, что я догадался, ведь она не назвала мне его имени, как я ни выспрашивал.
— А с чего ты вообще взял, что это был Майк? — после этих сумасшедших последних дней мне начало казаться, что нельзя быть уверенным ни в чём.
— Ну немного математического подсчёта, — улыбнулся Стив, — пара правильно заданных вопросов и… Мы с Майком друг от друга ничего не скрывали, и я знал, что она спала с ним летом.
Мне совершенно не понравился его тон, и я чуть не выпалила, что она «не совсем спала с ним», но вовремя остановилась, потому что это была личная тайна Аманды, и я не желала предавать её доверия. К тому же, мне не хотелось ранить Стива ещё больше, всё-таки я видела, как он любит Аманду и как любил своего погибшего друга. Что случилось между Амандой и Майком, то случилось, и он уже не сможет ничего сказать в своё оправдание.
— Но почему же она не сказала ему про ребёнка? — спросила я вместо проглоченного признания Аманды. — Ведь должна была же быть веская причина.
Стив молча смотрел на меня какое-то время, и я уже подумала, что он ничего не ответит, а мне так хотелось понять мотивы поведения Аманды, и если кто и может мне что-то сказать без подтекста, то это Стив просто потому, что он парень и не станет плести непонятные сети.
— У Аманды всегда одна причина — ей не нравятся парни, и почему она столько лет спала с Майком, я не могу понять вообще. Понимаешь, они никуда вместе не ходили, у них даже нет ни одной общей фотографии, он не бывал у неё дома, она не приходила ни на одно их семейное торжество, но при этом она время от времени спала с ним, а в перерывах он бегал за ней, как собачка, пытаясь добиться нормальных отношений. Он ею бредил, и она это прекрасно видела, и только подливала масла в огонь своими подачками. Сколько раз я просил её отпустить Майка, но она каждый раз заявляла, что у неё с Майком ничего и нет. Я всё время был как бы между двух огней — лучшим другом и лучшей подругой, и чувствовал себя виноватым перед обоими, потому что я свёл их. Просто Аманда попросила меня… Нет, я не должен тебе этого говорить, это будет нечестно. Ты сама её спроси, и если она захочет, то расскажет. Чёрт, я всё ещё не могу поверить…
Стив снова свёл пальцы в замок и поднёс к губам, а на глазах вновь заблестели слёзы, или же это было реакцией его воспалённых глаз на яркий электрический свет, когда он запрокинул голову, чтобы не встречаться со мной взглядом.
— Он ведь ещё и девчонку на смерть сбил, ужас… Как насмешка судьбы, я вожу в сто раз хуже его, а тут такое… Писали, что второй водитель вылетел на красный, и Майк пытался уйти от лобового, но слишком крутанул руль, и машину вынесло прямо на островок. Девчонка, которая стояла на переходе, погибла на месте, а у него столб вошёл прямо в машину. В общем это свидетели говорят, официального рапорта ещё нет.
— Стив, какое это имеет значение, ну честно?
— Никакого, ты права. Я говорил с ним меньше чем за час до аварии. Чёрт, когда увидел статус его сестры, не поверил. Я как идиот вызванивал его часа два. А потом, когда дозвонился до его матери, полетел в Рино, как ненормальный, но врачи не пустили меня в палату. Я так его ещё и не видел.
Стив поднял свою чашку и отхлебнул давно остывший кофе, даже не поморщившись.
— Давай я отвезу тебя домой?
Мне так хотелось взять его за руку, пальцами которой Стив нервно выстукивал барабанную дробь по столешнице, но я боялась, что он не так истолкует мой жест сочувствия, поэтому прятала руки на коленях. Кофе свой я выпила в первые пять минут, проведённые в кофейне, и сейчас меня даже начинало подташнивать от густого кофейного запаха, повисшего в воздухе.
— Ты доведи машину до дома Аманды, если всё ещё боишься ехать со мной, а потом я сам доеду до дома. Кофе с лимоном подействовал.
— Не дури, — ответила я достаточно жёстко, не понимая откуда взялось абсолютное спокойствие, близкое к безразличию. Я сейчас чувствовала себя работником зоопарка, которому надо накормить тигра и закрыть в клетке, чтобы он не причинил вреда ни себе, ни окружающим. — Тебе надо поспать, станет легче. Я знаю, я так делала, когда мама умерла. Я почти все дни спала.
— Давно?
— Уже пять лет. И это не проходит. Ты его не забудешь, но станет легче.
— Не знаю, — Стив облизал нижнюю губу и закусил её, но потом всё же закончил фразу. — Мы как-то с ним последний раз не хорошо расстались. Он начал говорить, что ждёт Рождества, потому что приедет Аманда. Он ждал её ещё на День Благодарения. Я начал говорить, чтобы он оставил её в покое, а он ответил, что я ни черта не понимаю, потому что никого ещё не любил. Мы поругались, а я пошёл написал Аманде, чтобы она приезжала ко мне в горы, и пригласил его, только он сказал, чтобы я катился к чёрту со своей помощью. А я совсем не желал помогать, я хотел, чтобы он увидел её с подружкой и понял, что она ему не лгала о том, что она… Чёрт, ты можешь мне сказать, она действительно лесби, или Майк был прав, говоря, что это игра, чтобы позлить его.