Одна дорога из Генуи
Шрифт:
Еще позавчера вечером Фабио понял, что к алхимику можно зайти любому количеству вооруженных людей, и никто вокруг не побежит никуда доносить. Все привыкли, что Магистр с любыми врагами сам справится, а если не враги, то и беспокоиться не о чем. Значит, можно зайти в масках, извести колдуна и допрашивать Симона хоть до утра. Допрашивать Фабио и компания умели хорошо. Симон бы сдал золото, а дальше можно бы было половину забрать себе, а половину гордо отдать губернатору. Это золото не принадлежит ни Генуе, ни патриотам, ни Фуггерам. Почему бы не переукрасть украденное, как говорил Томазо Беккино. Никто ведь не знал, сколько золота изначально было в телеге, что попалась в Борго-Форнари, и какую часть рыцарь раскидал в толпу.
В случае, если след каким-то образом оказался бы ложным, всегда оставался шанс уйти неопознанными. Или упрыгать, но это вряд ли. Стрелять надо раньше, чем колдун рот откроет.
Половину вчерашнего дня Фабио потратил на подготовку. На боеприпасы для одного залпа. На амулеты для всей компании. Потом узнал, что Луиджи Брассо вывез через заставу телегу свинца, а магистр Иеремия выехал в том же направлении в компании Симона. Брассо не того уровня фигура, чтобы быть на слуху. Считанные друзья, да еще Фабио знали, что он последние дни служит алхимику. Фабио поставил парня следить за ним и не ошибся.
Фабио поблагодарил того, кто выследил Брассо, и отправил его следить дальше по дороге. Другому парню выдал пригоршню дукатов из личных сбережений на подготовку лошадей и припасов для отряда, а сам побежал к известному мастеру фальшивых документов. Стоило бы еще Кармину поискать, но с большой вероятностью ее труп уже лежит рядом с трупами Андреа Ботте и компании.
Вчера вечером Фабио решил рискнуть и заглянул в логово алхимика. Позвал священника, полил дверь святой водой и вскрыл замок. Священник взял дорого, хотя на вид не боялся нисколько. Сначала освятил все здание, и только потом туда вошли Фабио с парнями.
Наверху нашли много странных штук, которые не рискнули трогать. И осколки форм для литья. А свинец, который купил Брассо, и литейное оборудование не нашли. Эти важные улики Симон унес в подземелье и сложил второпях у самого входа. По количеству золы поняли, что в литейной печи что-то плавили. Было бы время, можно бы было разобраться лучше, но увы.
На втором этаже нашли много женской одежды. И мужской одежды на женскую фигуру. И костюм суккуба, нестиранный и с грязью на коленях. Конечно, не тот костюм, в котором похоронили Виоленту, а просто один из костюмов. Поняли это неправильно. Что Кармина баловалась переодеванием в нечистую силу, как, прости Господи, шлюха какая-то. Может быть, и по улицам бегала вовсю, и верхом ездила, притворяясь скромницей, которая из дома не выходит.
В приемной нашли свечи, которым особого значения не придали, и скрытый арбалет под столешницей, который тоже никого не заинтересовал. Определенно не колдовская вещь и не золотая. Пентаграмму на полу не нашли. Симон вымыл пол сразу после того, как оказалось, что некоторые оруженосцы способны распознавать пентаграммы. Так что нашли только плохо замытую лужу крови.
В спальне алхимика нашли мужскую одежду, в кухне нашли всякую утварь. Ничего особенного.В кухне могли бы найти вход в подземелье, если бы искали как следует.
Сегодня на рассвете отряд дал шпор лошадям и погнал на север, заглядывая в оговоренные места, где человек, отправленный вчера следить за алхимиком, должен быть оставлять весточки. Так и добрались к вечеру аж до Тортоны, на удивление, не загнав по пути ни одной лошади.
Очевидно, что Фабио вложил в это дело все свои сбережения и немного кредитных средств вовсе не для того, чтобы убить опасного колдуна, на которого никто до сих пор не жаловался. Погоня изначально шла за золотом. И не за теми двумя сотнями, которые при обыске сняли с пояса Симона. За суммой на пару порядков больше. В вещах алхимика есть еще монеты, но зачем они везут свинец?
При посредничестве тортонских стражников вся честная компания с конями, трофеями и пленными переехала из «Приюта грешника» к местному кузнецу. Фабио, заглянув в повозку и увидев слитки, выбрал именно кузнеца из трех предложений. Кузнец вовсе не жаждал принимать гостей на ночь глядя, но репутация слуг закона, подтвержденная местной стражей, и десять золотых дукатов его мгновенно убедили. Кузнецы, если кто не знает, бывают разные. Бывают такие, у которых кроме молота, горна и наковальни за душой ни гроша. А бывают такие, у кого дюжина работников каждый день за инструменты берется. И дом свой, и мастерская при нем со всякими приспособлениями, и заготовок свой склад, и товара свой склад, и лошади свои.
Не постоялый двор, конечно, но упихаться можно. Телегу во двор, лошадей в конюшню, людей в комнату подмастерьев. Подмастерья одну ночь и с хозяйскими детьми поспят. В тесноте, да не в обиде. Для пленных пустых кладовок не нашлось, кузнец выдал бухту веревки и предложил привязать их к чему-нибудь капитальному. До утра потерпят. Для трех мулов злодеев и шести лошадей преследователей у кузнеца места не нашлось. За ночлег скотины Фабио заплатил хозяину «Приюта грешника». Дукаты разлетались как брызги из колеи.
Возчик-генуэзец оказался дальним знакомым одного из парней Фабио. Его успокоили, сказав, что в сообщники не запишут, телегу не отберут и за работу заплатят. И репутацию в Генуе не испортят, если только сам трепаться не будет. Мужик довольный ушел спать на сеновал над конюшней.
Брассо, пока его таскали туда-сюда, потерял сознание.
— Симон, что с ним? — спросил Фабио.
— Не жилец, — ответил Симон, — Рана на вид небольшая, но воняет чечевичной похлебкой, которую мы только что ели. Это значит, что в кишках дырки. Если еда из кишок вылилась в брюшную полость, то пациента пора исповедовать, а не лечить.
— Жаль, — сказал Фабио, снял шляпу и перекрестился, — Но он и так, если честно, не жилец. Лучше уж в бою умереть.
Симон понял, что допрашивать теперь некого, кроме него. А ему еще надо найти Кармину, пока братец Пьетро или кто там с ней не зарезал Маринеллу. Или ее уже зарезали?
— Слушайте, забирайте себе весь груз, а мне надо срочно встретиться с одной девушкой, пока она еще жива, — сказал Симон.
— Ты не в том положении, чтобы торговаться, — ответил Фабио, — Груз и так наш, и тебя мы не выпустим. Что с твоей девушкой?