Одна дорога из Генуи
Шрифт:
— Сплав, — сказал Фабио, — Руку на отсечение.
— Руки на отсечение не ко мне, это к палачу, — ответил кузнец, — Сплавы разделять к ювелирам и алхимикам. Спать пойдем или еще чем могу помочь? Утро вечера мудренее, как умные-то люди говорят.
— Да какое утро! Не усну я сейчас! Вот сплав, вот алхимик. У него что там в телеге?
— Сундук инструментов каких-то, — ответил кто-то из парней.
— Тащите. Точно говорю, если они золото сплавили со свинцом, то не забыли подумать о том, как разделять будут.
— Не буду я вам ничего разделять! — возмутился
— Что ты там говорил про девушку?
— Да ночь уже, ее, наверное, зарезали из-за вас!
— А если нет? Если еще только собираются? Кармина ведь сплеча не рубит. Да и братец Пьетро скорее недосолит, чем пересолит.
— Ладно. Я вам покажу и побегу искать Кармину.
— Показывай. А искать будем вместе.
Симон попросил разжечь горн и выдать хороший кузнечный жар. В сундуке нашел подходящий тигель с крышкой и длинную ручку для него. Попросил подтащить ящик с песком. Попросил у кузнеца кожаный фартук, кожаные рукавицы и валяный колпак. Во время подготовки Симон переставил ушат, где топили гири, между горном и скамейками для публики.
Чисто технически хватило бы нагреть слитки с начинкой до температуры плавления олова, слить олово и освободить золото. Но тогда бы рухнула легенда про сплав, потому что при разделении сплава никак нельзя собрать обратно африканский слиток с клеймом. Получалось бы слишком большое и неправдоподобное колдовство с точки зрения цивилизованного человека.
Олово предсказуемо расплавилось раньше, и Симон за три раза слил его по частям в песок, с умным видом читая молитвы на латыни. Тигель нагрелся еще, и золотой слиток потерял форму.
Симон бросил тигель в ушат с водой, в котором топили гири. Жахнуло так, будто взорвалась вся кузня. Кто-то заорал, а Симон уже бежал к воротам, на ходу сбрасывая рукавицы, фартук и колпак.
Накрыть всех в кузне не удалось. Нормальные люди относятся к высокотемпературным колдовским процедурам с недоверием и принимают меры пропорционально балансу недоверия и заинтересованности. Двое вообще вышли во двор. Фабио ждал подвоха и прыгнул в безопасное место еще до того, как тигель коснулся воды. В зоне поражения брызгами оказались всего два генуэзца, но ослепило троих, а оглушило всех.
Сейчас вся округа вскочит с кроватей. Вдруг это война или пожар? У Фабио хоть кто-то да ранен, а еще ему предстоит объясняться с хозяевами и с публикой. Кармина ни за что на свете не поехала бы в другой город без надежных мужчин. Тем более, с похищенной девушкой. С ней наверняка братец Пьетро, а может и какие-то недешевые браво.
На самом деле, хлопок заглушили сначала каменные стены кузни, потом двор-колодец. Поэтому по-настоящему проснулась только ближайшая округа да собаки залаяли. Прочие сонные горожане выглянули в окна, убедились, что ни пожара, ни войны не видно, и плюхнулись обратно спать.
Симон с разбегу преодолел закрытые ворота, получил кулаком поддых, едва ноги коснулись земли, и отлетел под забор.
«Кто?» — удивился он в первый момент, но сразу же понял, кто.
Глава 63. 19 декабря. Фредерик.
Фредерик прибыл в Геную вечером 18 декабря и узнал, что Кармина утром уехала к нему в Кремону через Тортону. Кармина успела надиктовать плямянникам достаточно информации о происходящем. Фредерик знает, где ее искать, при чем тут Иеремия с Симоном и какие намерения у Фабио Моральи.
Как доставить девушку в соседний город? Если по суше, то вариантов всего три. Пешком, верхом и в повозке. Первые два даже не обсуждались. Кармина, пока не двинулась умом, настаивала на бегстве из Генуи и даже принесла тысячу дукатов. Пьетро взял деньги и пошел искать подходящий транспорт. Поскольку Прекрасные Дамы тоже иногда странствуют, в большом торговом городе найдутся и специалисты по пассажирским перевозкам специально для дам.
Чем отличается карета от простой телеги? По состоянию на 1521 год в плане ходовой части ничем. Те же две лошади, та же упряжь, те же большие деревянные колеса без рессор, тот же возчик с вожжами, открытый всем ветрам, кроме попутного. Отличия проявляются только в плане комфорта. Карета — это домик на колесах. С крышей и стенами. С дверью сзади и окнами со всех сторон. С мягкими лавками вдоль бортов, мягкость которых сколько-то компенсирует неровности дороги. А еще на них можно лежать, положив под голову подушку и укрывшись одеялом. Правда, при быстрой езде все равно трясет и укачивает.
Пьетро подрядил до Кремоны довольно дорогой экипаж. Возчик даже удивился, что с дамами нет никакой охраны. Но рядом с ним сел сам Пьетро и сказал, что он и есть охрана. Помолились, перекрестились и поехали.
Приползли в Тортону за полтора дня и только к вечеру, потому что дам трясло, укачивало и тошнило. Возчик сразу повернул к «Приюту грешника», потому что у «Праведника» негде карету поставить на ночь. Пьетро решил, что совсем не обязательно всем ночевать у «Грешника» из-за кареты и попытался снять комнату в «Праведнике». Свободных комнат для господина с сестрой и ее служанкой не нашлось. Уставший парень за стойкой не обладал навыками телепатии и не понял, что сестра этого господина та самая замужняя дама, для которой пару часов назад снял последнюю комнату муж.
Поэтому Пьетро вернулся в «Приют грешника» и снял одну на всех комнату там. Проводил внутрь тихо бредящую Кармину с испуганной Маринеллой, а сам потопал снова к «Праведнику» на встречу с богомерзким колдуном-отравителем. Пьетро отлично мог узнать в лицо и алхимика, и его ученика. И они бы его легко узнали.
Кармина, почувствовала под ногами твердую землю, немного пришла в себя, заперлась в комнате с Маринеллой и сказала, что выходить нельзя, пока не вернется Пьетро. Маринелла могла бы убежать уже давно, но Пьетро убедил ее этого не делать.
Во-первых, вокруг злобные простолюдины, которые приличную девушку сразу поймают, изнасилуют и убьют.
Во-вторых, если и не поймают, то каким местом ты будешь расплачиваться за дорогу домой? Благородного рыцаря дочери булочника не положено, а простолюдины бесплатно ничего не делают.
В-третьих, в Тортоне тебя ждет Симон. Он, наверное, огорчится, если ты от него убежишь. Искать его не надо, он сам должен сюда принести противоядие.
В-четвертых, обижать тебя никто не собирается, а за беспокойство на прощание дадим десять дукатов.