Одна душа на двоих

Паров Ростислав

– Ох…

Они обнялись, словно произошло что-то страшное и им срочно требуется поддержка друг друга. Отойдя от шока, Талик оглянулся на тело. Оно пролежало здесь много дней, не отпуская от себя черные листики, будто знало, что кто-то обязательно придет и подберет их. От осознания этого становилось жутко.

– Эй, там! – крикнул им с другого берега Баклай. – Хорош вам пялиться! Бегом сюда давайте!

В течение оставшегося до Ганбатара пути они рассудили, что ничего особо плохого, помимо того, что второй слой вихрей распух еще на семь-восемь витков и, тем самым, ухудшил

Талику и без того неважный обзор, не произошло. Было жутко, но это еще не значило, что последствия обязательно будут плохи, а черные листики как-либо им навредят. Холодная голова подсказывала, что надо обождать, пока они как-то проявят себя, и лишь потом искать, если это потребуется, решение.

Сам Ганбатар оказался большим по калахасским меркам поселением, и даже не поселением, а городом, поскольку сельское ремесло сосредоточилось в деревушках вокруг него. Баклай первым увидел его с небольшой горки, в которую взбиралась их дорога, и вид этот так, видимо, поразил его, что он остановил лошадей и позвал молодежь подивиться.

– Вот же громадина какая! – с придыханием произнес он.

С небольшого возвышения город нельзя было увидеть полностью, но даже оттуда несложно было заметить, что центр его в основном каменный и высокий, а ближайшая окраина – в один этаж деревянная.

– Это нам в нем учиться? – скривилась Шенне, совсем не разделявшая восторг провожатого.

Этот муравейник домов совсем не обещал им спокойствия и уюта, к которым они с Таликом так стремились. День этот, в ее представлении, становился все более и более скверным.

Дышать стало несколько проще, когда Баклай оставил повозку у дубовой рощи, что на подъезде к городу, а сам отправился добывать информацию об учильне. Оставшись одни, они поделились неприятными ощущениями от городской панорамы, подивились тому, как местный Совет старейшин успевает решать все общинные дела, а после сосредоточились на себе двоих и черных листочках. Те себя по-прежнему никак не проявляли.

Насидевшись за половину дня на жесткой лавчонке, они с удовольствием бродили по лужайке, один за другим наматывая круги возле фыркающих гнедых и плотно укрытой свежей листвой поклажи. За этим занятием девушка первой заметила, как на дороге, с которой они сюда съехали, появились четыре фигуры. На своих двоих те уверенно шагали к неказистым городским воротам, но, завидев в стороне груженую повозку и двух подростков, свернули по направлению к ним.

– Талик, я думаю, они к нам неспроста, – сделала предположение Шенне, выглядывая чужаков. – И кажется, с дурным расчетом.

– Посмотрим, – не стал спорить юноша, – если что, то когти призовем.

Все четверо тоже, как и встреченный ими ранее старик, носили широкие штаны, причем у двоих из них они были коричневые, почти как подаренные Альмой шорты. Рубахи их тоже выходили «неправильными» – короткими, лишь немногим ниже пояса.

– Здорово, детки! – подходя, крикнул им один из чужаков. – Мамка с папкой далеко ваши?

– Они зачем вам? – крикнула им в ответ Шенне.

– Так далеко?

– Уже далече…

– Вот это и хорошо! Даже очень хорошо, – второй чужак обеими руками сверху вниз прочесал свою огромную, опустившуюся почти до талии бороду. – Мы заберем лошадок тогда, ага?

– Пора, Шенне, – шепнул ей Талик.

– Вы псы тупые! – огрызнулась она, хотя поджилки ее затряслись. – Дар-сомран!

Насыщенный ультрамариновый клинок таки заставил мужчин остановиться. Все как один уставились они на боевой коготь, всего за пару секунд возникший в руке девчонки.

– А может, и не заберем… – засомневался бородач, нервно топча лаптями землю.

– Кыш! – неуверенным голосом бросила им Шенне. – Прочь пошли!

– Жаргал, ты сам смотри, – стал бормотать ему третий, – мечик путевый у девки, только она одна и сама еще соплячка. И ручонки, похоже, трясутся. Авось получится, а?

– Дар-сомран, – услышав их речи, призвал свой клинок и Талик, также с трудом преодолевающий внутреннюю дрожь. – Коль не отступите, то прямо здесь умрете, – холодно произнес он, готовясь при необходимости применить куда более грозный серп.

– Жаргал, ты сам решай, – стал отступать третий, – меня они вроде бы убедили.

– Сучата! – зло сплюнул себе под ноги чужак и, на безопасном расстоянии обогнув два сияющих на солнце клинка, потопал восвояси к дороге.

За ним, ругаясь, последовали и остальные.

– Было волнительно, – призналась Шенне, провожая незадачливых грабителей взглядом.

– И мне. У нас совсем нет опыта сражений.

– Ага, совсем.

Примерно через час вернулся их провожатый. В приподнятом настроении и весьма вдохновленный, Баклай сообщил, что таки узнал о месте расположения учильни. Всего, по его словам, в городе было три учильни, две из которых чужаков не принимали вовсе. Таким образом, оставалась лишь третья, которой, если Баклай верно понял, примерно девятьсот лун назад и заведовал наставник Тургэн – именно его имя упоминалась на древних калахасских дощечках.

– Одно, ребятки, жаль, – заканчивал он свой рассказ, – учильня та не в городе стоит, а за его стеной. В лесу, неподалеку.

– Хоть что-то будет сегодня хорошо.

– Как ты права, Шенне.

– Болваны вы! – уже не удивлялся их заскорузлости Баклай. – Ну ничего, я все равно вам город покажу! – подмигнул он. – Через него проехать все же нам придется!

Рассматривая большой город с заднего ряда повозки, они видели разнообразные лавки торговцев, высотой с новую мельницу Калахаси, а то и выше, каменные дома, мостовые из мелкого камня, вычурные одежды и очень много людей.

– Я думаю, Шенне, здесь твое платье смысла прятать нет, – заключил Талик по итогу наблюдения за одинокими прохожими, которых он мог нормально разглядеть сквозь вихри, и их нарядами. – Таким тут никого не удивишь.

Ганбатар был шумным, удивительным и богатым местом, привлекавшим множество путешественников и новых жителей. Однако Талику с Шенне он сразу пришелся не по душе. Оба они облегченно выдохнули, когда его шум и суета остались далеко позади.

2. Учитель Очир