Одна кровь навеки
Шрифт:
— Ростбиф, — ответила я.
Колум отмахнулся, когда официант обратился к нему за заказом.
— Ты не будешь есть?
— Я с семьёй чуть раньше обедал, — ответил он.
— Ты живёшь с семьёй? Женат? — спросила я.
Колум рассмеялся.
— Нет. Иначе было бы очень неудобно.
Я тоже рассмеялась, и напряжение чуть спало.
— Со мной живут кузены и их супруги. Мы все потеряли родителей. — На его лице промелькнуло непонятное выражение. — И мы решили, что нам лучше жить в одном доме.
— Очень мило, — проговорила я.
— А ты? Есть братья
— Я — единственный ребёнок в семье. А значит, родители лезут в мои дела. Как и бабушки, как и… — я развела руки, — все.
Он вновь рассмеялся. Мне нравился звук его смеха. Как и его голос, смех согревал и укутывал меня.
— Из-за бабушки — матери отца — я здесь.
— Я рад, — признался Колум, затем замер, а в его глазах вспыхнула полоска света.
— Как и я. — Я сделала глоток виски, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции, которые угрожали захлестнуть.
В разговоре наступила пауза. Колум вновь начал говорить:
— Что ты ищешь?
Будучи здесь и окружённая ощущением истории, просьба бабушки не казалась такой уж нелепой.
— Мою пра-пра-пра и так далее пра-бабушку обвинили в том, что она ведьма. Её приговорили к сожжению на костре, и в ночь перед казнью она исчезла. Но оставила дневник. — Я пожала плечами. — И моя бабушка хотела знать, правда ли это, есть ли факты, которые могли бы подтвердить записи в дневнике.
Колум подался ближе ко мне через стол.
— Очень интересно. Когда это предположительно произошло?
— Полторы тысячи лет назад. Плюс-минус. — Я обнаружила, что не могу вспомнить. И не хотела думать об Элизабет Мартин.
Он склонил голову.
— Здесь на Малле?
Я кивнула.
— В Дервейге. — По крайней мере, это я запомнила.
— Возможно. Хотя остров не был жертвой мании ведьм, как материк, — сказал он.
— Ты увлекаешься историей? — спросила я.
Он моргнул, а затем отхлебнул виски.
— Моя семья живёт здесь уже сотни лет. Мы все здесь занимаемся историей, — добавил он уклончиво. — У тебя каникулы в университете?
Я сразу протрезвела от его опьяняющего присутствия, и меня накрыла волна реальности.
— У меня был перерыв уже год, — ответила я, отводя глаза. Его пристальный взгляд не давал мне возможности замолчать, и я не была уверена, что хочу рассказывать ему о своём личном аде.
Глава 8
Колум
Вот оно. Я его почувствовал. Воздух вокруг неё изменился. Моё сердце, которое время от времени колотилось, пока мы сидели и разговаривали, ускорило ритм. Поэтому она здесь, независимо от того, каким бы ни был её исследовательский проект.
Я решил продолжить свидание и обнаружил, что сижу с ней, греясь, как кошка на солнышке, в её присутствии. Её рыжие волосы прекрасны в тускло освещённой комнате, а бледное лицо сияло в свете камина. И это не помогало выветрить её из системы.
— И чем занималась? — небрежно спросил я. Она не смотрела мне в глаза, а значит, что чувствовала эффект моего интереса. Было трудно не очаровать
Изабо вздохнула и встретилась со мной взглядом. Да. Очень сильная.
— Избегала жизни, — ответила она.
— Почему?
— Ты действительно хочешь знать? Это некрасивая история, совсем не для свидания. — Она говорила так, словно приняла какое-то решение.
— Да. — Я понял, что меня тянет к ней ещё больше.
Изабо откинулась на спинку и посмотрела мне через плечо. Я сидел тихо и ждал. Для меня ожидание не проблема.
— В прошлом году, во время весенних каникул, я поехала в Колорадо со своими друзьями и моим парнем. Мы планировали покататься на горных лыжах, наняли гида и всё такое. — Когда она посмотрела на меня, я увидел, как в её глазах блеснули слёзы. — Это был один из самых великолепных дней, которые мне доводилось переживать. Голубое, чистое небо, и снег искрился. Мы начали кататься на лыжах, Джонатан и Крис спустились первыми. Они были самыми быстрыми лыжниками, — добавила она с рассеянным взглядом. Я точно знал, что она видела в этот момент. — Я что-то услышала, обернулась и увидела… Стену снега с великолепной синевой за ней обрушивается на нас. Я закричала — я помню это — и попыталась уйти в сторону, как кричал Крис. Я помню, как закрыла рот рукой, а после ничего не помню.
— Ты выжила, — заметил я. — А твои друзья?
Она вздохнула, и по её щеке скатилась слеза, но мне показалось, что она это не заметила. Как будто кто-то другой руководил моими действиями, я потянулся через стол и коснулся пальцем её лица, стирая слезу.
Изабо подпрыгнула.
— Нет, — ответила она и ей лицо перекосилось.
— Мне жаль, — признался я.
— Последний год я пряталась. Бабушка заставила меня выйти, сесть в самолёт и дала задание. — Она говорила в спешке.
— Помогло? — поинтересовался я.
Она пожала плечами.
— Не знаю. Я встретила тебя… — Она замолчала. — Хотя это не входило в план.
— Но надеюсь, это положительное дополнение? — спросил я, говоря с лёгкостью
— И да, и нет. У меня так много багажа, что есть личная багажная тележка, — сказала Изабо с раздражением в голосе.
— У каждого есть багаж, — запротестовал я.
— Серьёзно? Даже у тебя? Тебе сколько? Двадцать пять? Сколько у тебя багажа?
Иногда я забываю, что стал бессмертным в двадцать шесть, и до сих пор, спустя века проклятья, выгляжу молодо.
Может, стоит чаще выходить в свет? Нет, сначала нужно разобраться с тем, что бы это ни было, а потом подумать о том, чтобы чаще выходить в свет.
— Больше, чем кажется, — ответил я. — Несмотря ни на что, мне жаль. Ты пережила большую трагедию.
Её гнев рассеялся.
— Я едва живу. Выжила, но боюсь жить.
— Почему? — Я это понимаю. Вся моя жизнь изменилась после Сары. Кое-что меняет личность, будь ты человеком или бессмертным.
— Потому что жизнь очень хрупка.
— И это верно, — согласился я, не сдержавшись.