Одна на миллион
Шрифт:
— Я люблю тебя, — добавил он.
— Никита. — Сказала я.
— Нет, правда. Я хочу, чтобы ты знала это. Я тебя люблю.
— Я люблю, когда ты носишь свои большие дурацкие очки, — сказала я в ответ.
Никита перевёл взгляд перед собой на проезжающую мимо машину. Солнце играло в стёклах его очков, он щурился, а я смотрела на него и боролась с желанием поцеловать.
Боролась. Но проиграла спустя ещё несколько мгновений.
— Только не в моём доме, вы, извращенцы! — наигранно завизжал Сёма.
Он просунул свою голову
— Идёмте. Мама накрыла на стол.
— Идёмте, — повторил Никита.
Я подняла голову, и он запечатлел поцелуй на моём лбу, несмотря на то, что я знала — он был неприятно скользкий от тонального крема.
Комментарий к Глава 15
У Джонни Деппа плохое зрение, и без очков он практически ничего не видит на расстоянии в несколько метров.
http://vk.com/club75865569 <3
========== Глава 16 ==========
После двадцатого числа все уроки для выпускников были отменены — продолжали ходить только те, у кого были действительно огромные “хвосты”. Никиты, меня, Вари и Яна в этом списке не было, а вот Сёме повезло меньше — ему было необходимо досдать хотя бы самый минимум, а иначе директриса пришла к решению, что к экзаменам его всё—таки допустят, но зато лишат привилегии посетить собственный последний звонок.
Со звонком мы проводили Сёму ободряющими взглядами. Его угрюмая спина исчезла за дверьми кабинета информатики.
— Бедолага, — сказала я.
— Только ты ему об этом не говори, — произнёс Никита. — Он бесится, когда его жалеют.
— Всё равно бедолага, — подтвердила Варя.
Я согласно кивнула. Мы с ребятами стояли у подоконника напротив входа в кабинет информатики. Было отчётливо слышно, как Ольга Валентиновна за дверью раз за разом повышает голос на непутёвых должников.
— Зоя сказала, что сегодня мы должны развесить плакаты по этажам и в актовом зале.
— Кого—нибудь вообще волнует то, о чём она говорит? — уточнила я.
— А ещё она просила напомнить всем о том, что завтра будут дебаты номинантов.
— Повторюсь: кого—нибудь волнует то, о чём она говорит?
Никита глубоко вдохнул, словно в этом мире не хватит воздуха, чтобы выразить его недовольство мной. Я перевела взгляд на Варю — она улыбалась, потому что привыкла ко всем моим выходкам и влёт могла отбить любую мою колкую шутку.
— Рит! Пожалуйста! — взмолился Никита. Он сжал моё плечо и слегка тряхнул его. — Пять дней … Всё, о чём прошу — немного терпения. Ты же знаешь, как долго я над этим работал.
— К слову, он единственный, кто вообще работал, — подал голос Ян. — И я на стороне Риты — меня это тоже не особо волнует.
— Спасибо за поддержку, дружище, — выдохнул Никита.
Ян хлопнул его по спине. Ольга Валентиновна за стеной громко шлёпнула
— Ладно, — сказала я, — Давайте сделаем это.
Никита засиял. Он обнял меня за талию и притянул к себе, чтобы поцеловать в щёку.
— Ты лучше всех! — сообщил он.
Я улыбнулась ему. Когда Никита выпустил меня из объятий и направился в сторону актового зала плечом к плечу с Яном, я поймала на себе вопросительный взгляд Вари.
— Кто ты, и куда ты дела мою Риту, которая никогда не делала то, чего ей делать не хотелось, даже если бы это спасло несколько жизней?
Я вскинула вверх руки в жесте поражения.
— Не знаю, — я понизила голос до шёпота, а затем снова повторила: — Не знаю. Это всё так странно … Я люблю тебя, но с тобой мне хочется быть лишь самой собой. А с ним … — я глянула на спину идущего впереди Никиты, — с ним мне хочется быть лучше.
Варя толкнула меня кулаком в плечо и присвистнула. Я вопросительно на неё взглянула.
— Это не странно, — пояснила она, — Это, мать, любовь в чистом её виде.
Согласно плану работ Зои Тимофеевой, мы должны были развесить плакаты, нарисованные её неофициальными рабами, по всей школе для того, чтобы сагитировать посетить последний звонок не только учителей, выпускников и их родителей, но и других учеников. Я еле сдерживалась, чтобы не сказать, что это не в её интересах, потому что она всё равно проиграет, но Никита, словно почувствовав, что внутри меня начинает всё вскипать, взял меня за руку и принялся везде таскать с собой, словно хвостик. В основном он раздавал указания, потому что сам мало что мог сделать одной рукой.
Я не вникала в суть его разговора с ребятами, и лишь смотрела за спины этих парней на то, как Зоя Тимофеева мечется от одного человека к другому, пытаясь проконтролировать работу если не всех, то большинства. Когда она неожиданно развернулась на каблуках и двинулась в нашу сторону, я крепче сжала Никитину ладонью.
— Не забудьте про завтрашние дебаты, — произнесла она, а затем более надменно и снисходительно добавила: — Рита и Никита, которые якобы не встречаются.
Никита не целовал меня в школе по моей просьбе; публичное проявление чувств казалось мне абсолютно неуместным явлением.
— Спасибо, Зоя, мы помним, — ответил Никита.
Девушка кивнула. Её взгляд проскользнул по лицу Никиты, где ещё можно было заметить тонкую красную полоску ранки на брови, к его травмированной руке и задержался там на долгие секунды. Лёгкая улыбка одними уголками губ. Слегка прищуренный взгляд.
— Сочувствую насчёт твоей руки, — произнесла она и положила ладонь Никите на плечо. — Надеюсь, не сильно болит?
— Не очень. Шрамы украшают мужчину, — отшутился Никита.
Он ухмыльнулся собственным словам, Зоя как—то нервно хихикнула, а я стояла и не понимала, что происходит: неужели, она с ним флиртует?