Одна ночь меняет все
Шрифт:
Рука Эйвана потянулась к моим волосам, расправляя каштановые пряди.
– Словно тёмное пламя, - прошептал он.
Я вся всколыхнулась от его слов, от зрелища его губ, прижимающихся к моим волосам.
Он немного приподнялся и скользнул большими пальцами за линию моих трусиков, намереваясь стянуть их.
– Подожди, - остановила я его, и он послушался меня. Он ни к чему не подталкивал, не торопил, не склонял меня. Всё происходило по моей воле, по нашему обоюдному желанию.
– Я… я не столь идеальна в этом, как во всём остальном, -
Он удивлённо выгнул бровь.
– Думаю, сейчас ты слишком самокритична.
– Нет-нет, так и есть, - попробовала возразить я, но он, прерывая поток возражений, накрыл пальцем мои губы.
– Предоставь мне самому решать, так ли это.
Он склонился и накрыл губами мой сосок, а его руки завершили начатое, и вот я лежу под ним совершенно обнажённая, где-то там, в ногах, запуталось моё скомканное платье, обвившись вокруг золотистых босоножек.
На секунду Эйван поднялся надо мной, откатываясь в сторону. Его взгляд прошёлся от моей макушки до пяток, отдельно задержавшись на груди и на месте соединения бёдер.
– Что такое? – слегка заикаясь, смущённо поинтересовалась я.
– Что ты делаешь?
– Смотрю, - просто ответил он. Кончиками пальцев он повторил путь, проделанный взглядом. Погладил мои губы, обвёл кружки сосков, ладонью накрыл живот и скользнул ниже. Губы пылали, грудь сжалась от сладкой пытки, низ живота наливался жаром, а когда его пальцы проникли в меня, мои бёдра приподнялись ему навстречу, встречая эту новую, более откровенную ласку.
Его пальцы не оставляли меня в покое, они мучили, терзали, проникали всё глубже.
Сквозь пелену новых ощущений до меня пробился его низкий хриплый голос.
– Коснись меня, - потребовал он, и я подчинилась, лаская это тело, похожее на мраморную скульптуру греческого бога. По его вздохам и сокращению мышц я поняла, что всё делаю правильно, и слегка осмелела, потянувшись к застёжке джинсов. Рука проникла под ткань и, коснувшись напряжённой плоти, накрыла её.
– Райли, - простонал он моё имя и зарылся лицом в мои волосы. От звука своего имени в его устах я вся растаяла, тяжесть его плоти, гладкой и твёрдой в моих руках сводила с ума. Чувствуя свою власть, я в тоже время ощущала себя побеждённой, когда он, наконец, подмяв меня, прижался теснее, побуждая шире развести бёдра.
Когда он прижался ко входу в моё тело, это слегка отрезвило меня, заставляя вынырнуть из сладкого плена чувственности. И когда наши взгляды встретились, Эйван с силой вонзился в меня, заставляя дёрнуться от боли, показавшейся мне нестерпимой. Меня словно бы разорвали пополам. Только что я парила на пушистых облаках возбуждения, а теперь на меня будто вылили ведро ледяной воды. Сладкий сон прервали.
Стиснув зубы, я попыталась сдержать рвущийся наружу всхлип.
Эйван потрясённо замер, видимо, с ужасом осознав, что только что лишил меня девственности. Но он не вышел, не покинул меня, я всё ещё ощущала его глубоко
– Я же предупреждала, что не во всём идеальна… - осипшим от сдерживаемых слёз голосом, напомнила я.
– Почему ты не сказала мне, - шокировано произнёс он.
– Ты… ты бы не стал тогда? – мне удалось выдавить из себя этот вопрос.
Его раскрытая ладонь легла на мою щёку.
– Не думаю, что меня бы это остановило.
Я потянулась к его губам, он тут же, без возражений, с неторопливой тщательностью вернул мне поцелуй.
– Вот и не останавливайся, пожалуйста, - моя тихая мольба подействовала на него.
На секунду он застыл, давая моему телу привыкнуть к размеренному пульсирующему жару внутри. Аккуратно двинувшись назад, он так же медленно погрузился обратно. Неприятное чувство дискомфорта постепенно сменялось неким подобием удовольствия, насколько позволяла саднящая боль.
Некоторое время он продолжал свои плавные движения. Я видела, как ему сложно сдерживаться, он закрыл глаза, на лице застыло предельно сосредоточенное выражение. И я была благодарна ему за то, что в первую очередь сейчас он думает обо мне, а не о своём удовольствии. Впрочем, это было нечестно. Я поступила нечестно. В какой-то степени обманула его… и его ожидания от сегодняшнего вечера.
– Райли, - выдохнул он моё имя и, открыв глаза, завладел моим взглядом также, как и моим телом. И я потерялась…
Внезапно его неторопливые движения сменились требовательными толчками. Совершенно инстинктивно я поднимала бёдра, встречая эти яростные удары, пока он погружался в меня раз за разом, словно намереваясь достать до самого сердца, обречённо желая завладеть моим телом целиком.
Эйван проникал в моё тело требовательно и властно. Его дыхание становилось всё тяжелее, он был близок. Сделал последний толчок и, замерев, излился в меня.
Мои руки успокаивающе заскользили по его спине. Губами я прижалась щекой к слегка повлажневшим волосам на его виске.
Приподнявшись на локтях, он освободил меня от веса своего тела, хотя я и не возражала. Мне даже в чём-то нравилось ощущать его тяжесть. Эйван принялся целовать меня долго и медленно, так, что было неясно, где кончается один поцелуй и начинается другой.
Весь мой мир перемешался, я изменилась, изменился и привкус реальности. К нему словно примешались другие оттенки: например, вкус взаимной страсти, которой мы оба сегодня поддались.
Наконец, когда наше дыхание выровнялось, он перекатился на бок, не разрывая объятий. Его губы блуждали по моему лицу, а ладони по спине. Закрыв глаза, я постаралась сохранить это чувство пьянящей эйфории, так не хотелось возвращаться на грешную землю. Пусть я испытала боль, для меня это не явилось неожиданностью, я была готова к ней, но само ощущение, само осознание того, что сегодня я открыла для себя новую, физическую сторону отношений, разбудило во мне рой совершенно неподдающихся описанию чувств.