Одна ночь меняет все
Шрифт:
Я не возражала. Сейчас мне даже в голову не могло прийти отодвинуться от него. И он, видя, что я не оказываю сопротивления, принял мою покорность за согласие.
– О, я всё делаю идеально, - меня так и подмывало расхохотаться. Он даже не догадывался, как близок к истине. Впрочем, есть кое-что, чего я не делаю идеально лишь потому, что я ещё ни разу этого не пробовала.
Так может, стоит начать?
Мы молчали. Он выжидал, а я не отталкивала его, тогда он решил двинуться дальше.
Его рука опустилась ниже и сжала упругий
– Предлагаешь поверить тебе на слово?
Райли, Райли, что же ты делаешь? Ведь ты его совсем не знаешь!
Я отключила голос собственного разума, настойчиво внушающий мне, что ещё не поздно развернуться, спуститься вниз на танцпол, найти Кристалл и уехать отсюда.
– Так ты теоретик? – Я набралась смелости поддразнить его.
Парень за моей спиной хмыкнул.
– Знание, полученное опытным путём…
Мои брови удивлённо взлетели вверх. Прекрасно танцует. Цитирует Канта…
– Практик, - перебив его, утвердительно произнесла я.
– Да, не поверю, пока сам не попробую, - он слегка куснул мою шею, прижался губами к виску и вернулся к уху.
– И как давно ты последний раз практиковался? – я закрыла глаза, понимая, что несу полную ахинею, но коли уж он задал тон беседе, следовало поддерживать её.
К тому же, если бы называли вещи своими именами, боюсь, у меня не хватило бы смелости говорить столь откровенно на тему секса.
– О! Я регулярно практикуюсь, - что-то подсказывало мне, что он ни капли не лукавит. – И сейчас у меня возникло желание…
Одна его рука всё ещё покоилась на груди, вторая скользнула к моему животу и, слегка надавив, прижала ближе к его телу.
– Ах, - невольно вырвалось у меня, когда я почувствовала, что прижимаюсь к его твёрдой, возбуждённой плоти, чувствуя её жар, ощутимый даже сквозь ткань его джинсов и материю моего платья.
– … попрактиковаться, - закончил он свою мысль и, разомкнув объятья, отошёл от меня.
Я сразу же обернулась, прищурившись, посмотрела на него. Чёрт подери, я заслужила это право – делать, что хочу. Во мне пробивались отголоски спрятанной глубоко ярости. Я снова сделала глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться.
– Похвальное рвение, - еле слышно выдохнула я, пытаясь прочесть по его глазам, о чём он думал. Парень повернулся к печной трубе из красного кирпича, снимая с края два бокала с шампанским, которые он нёс, пока мы поднимались сюда, на крышу.
Один он передал мне, нарочно позволяя нашим пальцам на мгновение соприкоснуться. Это лёгкое касание всколыхнуло во мне целую бурю эмоций. Начиная от желания скрыться, заканчивая подстрекательством осушить бокал в один глоток, отбросить его небрежным жестом и затем впиться в эти губы, изогнутые в изломанной насмешливой улыбке.
Но я всего лишь приняла бокал с благодарным кивком и сделала аккуратный глоточек, не желая туманить алкоголем
То, как он ласкал моё тело поверх одежды, пока мы извивались внизу на танцполе, уже порядком распалило меня. Никогда бы не подумала, что позволю случайному знакомому, буквально первому встречному, так дотрагиваться до себя.
«Нет, - поправила сама себя, – не каждому. Ему позволю».
– Давай выпьем за ночь, - внезапно предложил он, - за ночь, что скрывает наши старые пороки и открывает в нас новые.
Отсалютовав мне, он осушил свой бокал, и я последовала его примеру, отдавая дань метким красивым словам. Наверное, он прочитал их в какой-то умной книжке, там же, где и Канта подхватил, но мне было всё равно. Шампанское тут же сработало, притупляя сознание, пряча ясность мысли под матовую вуаль безрассудности.
Я усмехнулась от собственных мыслей. Кажется, я тоже подхватила его манеру, по крайней мере, внутренний голос звучал несколько возвышенно.
Забрав из моих ослабевших пальцев хрупкое стекло, Эйван вернул его обратно на край трубы.
Я никогда прежде не пила столько алкоголя за один вечер, и не знала, какой эффект он окажет на меня. Пока что чувствовалось тепло и лёгкость, и растущее напряжение от... ожидания?
Так что я стояла и смотрела на звёзды, пока парень приближался ко мне, очерчивала взглядом серп полумесяца, пока его руки притягивали меня ближе, и, наконец, когда его губы накрыли мои, мне показалось, что вдалеке неисчерпаемого неба тонкими кольцами, словно сигаретный дым, заклубился млечный путь.
Неутолимый, жаркий поцелуй окончательно похитил мой разум. Его ладони заскользили по моим рукам и, обхватив запястья, взметнули их вверх, словно приказывая им сомкнуться на его затылке. Я тут же погрузилась пальцами в густую тёмную массу волос, молчаливо восхищаясь их мягкостью.
Мои губы разомкнулись под напором его языка, наше дыхание смешалось, став единым. Каждое его движение воспламеняло меня всё больше и больше, побуждало вернуть поцелуй с не меньшей страстью. Его рука скользнула в вырез платья, прошлась по ключице и, потянув ткань вниз, сжала грудь, сокрытую за тонким кружевом бюстгальтера. Большим пальцем он надавил на сосок, заставляя его возбудиться от желания, усиленного во сто крат из-за трения о тонкую преграду кружев.
Эйван прикусил мою нижнюю губу, водил по ней языком, нажимая на чувствительную точку, обнаруженную им в уголке моего рта. В этом поддразнивании было что-то милое, хоть оно и снимало сопротивление, настойчиво сводя с ума.
Казалось, прошло уже порядком времени, когда мы, наконец, оторвались друг от друга. Я опустила голову ему на грудь, беззвучно молясь и надеясь, что он не посчитал меня неопытной дурочкой, одновременно с тем, пытаясь побороть бурю всколыхнувшихся во мне чувств и желаний.