Одна ночь меняет все
Шрифт:
– Тук-тук-тук? – Райли открыла дверь в мастерскую.
– Да? – Раздался мелодичный голос, и Райли, шире распахнув дверь, шагнула внутрь. Темноглазая брюнетка, стоявшая у окна, улыбнулась ей. – А… Грейс, кажется? Или лучше Райли? Тебя так называет мой племянник.
Элина как всегда излучала дружелюбие, улыбкой располагая к себе. В бежевом сарафане, с высоким небрежным пучком на голове, энергичная и деятельная, она находилась в своей стихии. Интересно, что она думала о них? Всё-таки сама дала ей телефон Эйвана, а тот ведь год назад
– Как будет угодно, - улыбнулась Райли. – Эйван должен был привезти…
– А я уже всё посмотрела, - просияла в ответ Элина и, подойдя, взяла Райли под руку, потянув к широким створчатым дверям на террасу. – Это просто великолепно.
– Серьёзно?
– Серьёзно. Я даже хочу попросить пару вещей для августовской выставки. И я с удовольствием направлю рекомендации в колледж. Также в августе будет отзыв от прессы. Думаю, твои творения вниманием не обойдут. Хотя Эйван говорил, что тебя уже приняли?
– Да, приняли, - подтвердила Райли, усаживаясь за стол в тени навеса. – Сейчас собираю окончательное оригинальное портфолио.
– Отлично. Всегда рада, когда творческие люди не зарывают свой талант в землю, а находят силы и достаточно амбиций для его развития. Жаль, что Эйван решил пойти по другому пути.
Райли вздохнула, ей тоже было жаль, что скрывать. Осень была не за горами, а значит, и неминуемая разлука. Эйван отправил документы в Инженерную школу Тайера. Нью-Гэмпшир и Нью-Йорк хоть и находились на одном побережье, всё-таки не были даже соседними штатами, но кто в разумном состоянии откажется от приглашения в Дартмут?
Райли постаралась выбросить грустные мысли из головы и получать удовольствие от общения с Элиной и Эйваном, который вскоре присоединился к ним на террасе.
~ ~
Сегодняшний план Райли не стал для Эйвана полной неожиданностью. Ему и самому хотелось побывать на месте их первой встречи.
Стоило им переступить порог «Шоколада», как он тут же утянул её на танцпол. Было так естественно прижиматься к нему спиной в танце, откидывать голову на плечо, поглаживать плечи, как бы ненарочными касаниями в такт музыке, а потом потеряться в поцелуе и совсем забыть о ритме.
– Туда? – шепнул Эйван ей на ухо и, отстранившись, указал взглядом наверх. Прикусив губу, Райли кивнула.
На минуту они задержались у барной стойки, где Эйван прихватил бутылку шампанского, а пару бокалов вручил Райли. Она несла их до самой винтовой лестницы, потом Эйван забрал их и помог подняться на крышу.
Стояла всё та же южная ночь, манил всё тот же дальний край крыши и тонкие ненадёжные перилла, всё те же мерцающие огни города растянулись на километры вдаль.
Райли вдохнула тёплый ночной воздух полной грудью, потому что ей начало казаться, что она задыхается: на неё нахлынуло столько воспоминаний разом.
С благодарным кивком она приняла из рук Эйвана бокал и с удовольствием позволила прохладному
Эйван откашлялся, будто бы в нерешительности, и положил ладони ей на плечи, прижимая спиной к своей груди.
– Ты хорошо танцуешь…
– Спасибо…
Словами ли… действиями ли… они будто возвращались в прошлое. И становилось понятно, что никто из них ничего не забыл.
– Ты всё делаешь так же хорошо, как и танцуешь, - произнёс Эйван, и сегодня это не прозвучало как вопрос.
После небольшой заминки Райли ответила:
– Не всё я делаю идеально…
Они снова выпили шампанского, каждый думал о своём и об общем одновременно. Райли обернулась посмотреть на Эйвана. Он уже не был тем парнем, с которым она стояла здесь год назад, наверное, и она не казалась ему той же девушкой. Теперь их объединяло общее прошлое и настоящее, а вот будущее – было ли оно у них, покажет лишь время.
Эйван взял Райли за руку и коротко выдохнул.
– Ну, приготовься.
– К чему?
– Сейчас буду толкать красивые заумные речи.
Райли вскинула брови и хихикнула.
– Готовился что ли? Лицо слишком напряжённое.
– А то… Уйму времени потратил, заучивая грёбанную цитату.
– Я вся во внимании.
– Ага… в общем, так… Звездное небо надо мной и нравственный закон во мне – эти две вещи постоянно наполняют мою душу удивлением, новым и постоянно возрастающим. И небо, и нравственный закон – оба покрыты мраком и бездною, они находятся вне моего горизонта. То есть вне моего зрения и понимания. Я не могу их исследовать, только догадываться и предполагать, но я их вижу и связываю тем осознанием, что существую. Когда тебя касаюсь, я чувствую, что существую, когда целую – что живу.
Эйван, выжидая, замолчал.
– Мне кажется… - Райли запнулась на секунду. – Кажется… ты что-то добавил к словам старика Канта.
– Дааа? – протянул Эйван, привлекая её к себе и смотря так нежно, что сердце Райли трепетно сжалось. – А мне кажется, что я только что сказал, что люблю тебя.
Райли замерла от неожиданности. Нет, она ждала этих слов, как и любая нормальная девушка, ведь сама уже давным-давно полностью и бесповоротно пропала. Но не могла же она первой ему признаваться в своих чувствах? А теперь на неё накатилась непонятная немота.
Вместо ответа, или чтобы просто вернуть себе дар речи, Райли потянулась поцеловать Эйвана, а, отстранившись, смогла произнести, пусть и прозвучало это немного неуверенно и слабо:
– Я тоже люблю тебя.
Она уже давным-давно поняла это, поэтому слова нужно было лишь озвучить.
– Теперь ты – моя жизнь, - словно подводя черту, подытожил Эйван.
Уже позже, когда они подъехали к дому Андре и вышли из машины, Эйван, окинув взглядом улицу и особняк, произнёс:
– Погоди, я был здесь. – Во взгляде его отразилось узнавание. – Ну да, был здесь вместе с Грегори, мы…