Одна против зомбей
Шрифт:
Хорькофф обрадовано заулыбался. Но его лицо тут же приняло озабоченное выражение.
– Так ведь я, Иван Адыгеич, никогда не имел дел с ритуальными услугами, - признался молодожен.
– Тут ведь психологию клиентуры знать надо. Сложная сфера.
– Зато перспективная. Хочешь, открою тебе самый важный секрет такого бизнеса?
– Конечно, Иван Адыгеич! Буду премного благодарен, если поделитесь со мной Вашим опытом и мудростью.
– Тогда слушай и запоминай. Ща уже мало закопать жмурика, Андрюха. Народ разбогател, понтоваться
– Но я же все-таки никогда...
– Хорькофф развел руками и растерянно улыбнулся.
– Ты современный пацан, Андрюха. Тебе придумать новации-модернизации, что пару пальцев обоссать. А "ИNФЕRNО" пора встряхнуть. Этим и займешься. Гоняй всех! Спуску никому не давай! И главное - побольше всяких хайтековских примочек бабахай. Нынче так: кто не модернизируется, тот либо на паперть идет, либо на панель. Новые технологии - наше все! Да чего я - старый пень - тебя объясняю. Сам все лучше меня знаешь.
– Даже не знаю, как благодарить Вас за такую щедрость.
– Внуков мне сделаешь, вот и отблагодаришь.
– Конечно-конечно... э-э... постараюсь.
– Да уж постарайся. Главное, не жри всякие стремные таблетки.
– Какие таблетки?
– не понял Хорькофф, бросив на собеседника озадаченный взгляд.
– Любые!
– коротко и четко объяснил тесть свою позицию в области самолечения и безрецептурного употребления продукции отечественной и зарубежной фармацевтической промышленности.
– А также порошки, микстуру и прочую аптекарскую шнягу.
– А если вдруг...
– А если уж совсем прижмет, обращайся ко мне - у меня две клиники в столице, там доктора что надо. Отбирал не по степеням и званиям, а за талант и опыт. Такие зубры кого хошь из могилы вытащат и кого хошь туда сведут.
– А аспирин можно?
– попробовал торговаться Хорькофф, доселе безгранично веривший во всемогущество всякого лекарства.
– Ничего нельзя! Смотри вон туда, Андрюха.
Тесть указал молодожену на маячащих за его спиной телохранителей и спросил:
– Видишь этих мамонтов?
Хорькофф кивнул. Тройку двухметровых верзил весом не меньше двухсот килограмм трудно было не заметить на фоне тщедушных гостей свадьбы.
– Все импотенты, - с затаенным злорадством сообщил тесть ошеломленному таким поворотом разговора зятю.
– Ух ты!
– выдохнул Хорькофф.
– А что с ними случилось-то?
– Жрали какую-то хрень для накачки мышцы и теперь им даже порнуху глядеть тошно.
Хорькофф с сочувствием посмотрел на телохранителей. А тесть наклонился к уху зятя и тихо, но сурово сказал:
– Коли, Андрюха, запишешься в импотенты, то пеняй на себя - не зять ты мне после такой подляны. А может, даже и вовсе не жилец.
Хорькофф нервно сглотнул, чтобы сдвинуть с места застывший от ужаса кадык, и энергично закивал, а потом еще и замахал руками, всем своим видом показывая, что никогда в жизни больше никакой аптечной дряни в рот не возьмет, не посоветовавшись перед этим с врачами тестя.
– Так что ты сделаешь, если тебе попытаются всучить какую-либо пилюлю?
– требовательно спросил тесть у Хорькоффа.
– Выкину ее на помойку, Иван Адыгеич, - отрапортовал тот.
– А сверху еще и говна какого-нибудь накидаю, чтобы бомжей спасти от отравы.
– А как поступишь с самими всучателями?
– Обругаю с головы до ног матом и вышвырну за порог!
– Обязательно вышвырни! Еще и ногами наподдай им по дороге!
– Так наподдам, что мало не покажется!
– Хорькофф короткой пантомимой изобразил расправу над отравителями.
– Они сами потом таблетками всю оставшуюся жизнь будут инвалидность лечить.
– Обещаешь?
В обращенном на зятя взоре Ивана Адыгеича было столько стужи, что у Хорькоффа заледенели кишки, а их содержимое активно запросилось наружу.
– К-к-клянусь!
– дрожащим от страха голосом пообещал молодожен.
3
Я сидела на краю столешницы. Вполуха слушала рассказ Хорькоффа о его свадьбе. Болтала ногами. И думала о том, почему мы до сих с Толиком не поженились.
Вот в самом-то деле: ругаемся с ним как матерые супруги, излившие друг на друга не один литр желчи. А где свадебное платье, пьяные вопли "Горька-а-а-а!" с битьем посуды и поездка в Гоа на медовый месяц?
А одновременно с этими думами по извилинам моего беспокойного мозга невидимыми тенями скользили размышления о том, с чего бы это меня на матримониальные темы потянуло.
Видимо, так на меня близость смерти и прочие инфернально-покойницкие приключения, а также рассказы о чужих свадьбах повлияли. Еще мои британские коллеги доказали, что чем ближе человек и общество к гибели, тем сильнее резвится в них инстинкт продолжения рода...
Тем временем Хорькофф завершил повествование, и с его небритой щеки скатилась и глухо ударилась об столешницу здоровенная, щедрая мужская слеза - с вишню, не меньше. А после еще одна - такая же.
– Чо-та я совсем не улавливаю связи между женитьбой и стрясшейся с Вами бедой, господин Хорькофф, - я озадаченно почесала кончик носа.
– Могу только порадоваться за Вас, Андрей Яковлевич. Широкой души человек - Ваш тесть. Не каждому так везет в жизни. Обычно так: либо невеста дура, либо страшна, как покоцанный эболой африканский афро-африканец, либо и красавица, и умница, но нищая, как бомж с Трех вокзалов, да еще и родители - голимая алкашня... Так в чем беда-то?
– Благодаря наставлениям Ивана Адыгеича я единственный нормальный человек в "ИNФЕRNО", - с явной неохотой выдавил из себя собеседник.