Одна тень на двоих

Устинова Татьяна Витальевна

— Лобов, — подсказал Данилов. Из решетки отопителя несло ровным теплом, и он грел над ней руку.

— Да-да, Лобов, точно! — воскликнула Ира радостно, и Данилов вдруг пришел в раздражение — зачем ему секретарша, которая не помнит никаких фамилий?! — Еще кто-то звонил, вот только вы ушли, но я по голосу не узнала. Я спросила, что передать, а там… ничего.

— Знакомый голос?

— Вроде да, — раздумывая, сказала Ира, — вроде знакомый. Он мне — начальник на месте? А я ему — портфель на месте, а начальника нет.

— Что?! —

вскрикнул Данилов.

— Ничего, — испугалась Ира, — портфель, говорю, на месте, а начальника нет…

«Как все просто, — подумал Данилов. — Он позволил и спросил. Секретарша ему сказала. Вопрос-ответ. Никаких трудностей».

— Хорошо, — пробормотал Данилов, — до завтра, Ира.

Мотор урчал, из отопителя все дуло усыпляющим теплом. Данилов держал телефон в руке. Сзади посигналили — будешь выезжать или нет? — он не обратил внимания.

«Ты не справишься один», — сказала ему Марта.

Она права. Один он, пожалуй, не справится. Нужно было сделать еще один звонок. Данилов посмотрел на телефон, и, словно отвечая его мыслям, телефон зазвонил. Данилов помедлил и нажал кнопку.

— Да.

— У вас продается славянский шкаф? — доверительно спросила Марта.

— Где ты?

— Шкаф уже продан, — сообщила она, — могу предложить никелированную кровать.

— Где ты?

— Дома, Данилов. Я уже приехала. Навстречу потоку ехать всегда легко. А ты где?

— Марта, — попросил он, — ты мне не звони… пока. Я сам позвоню тебе, как только смогу. Ты меня отвлекаешь, а отвлекаться мне нельзя.

— Прости, Данилов, — быстро произнесла она, — я не нарочно. Просто я хотела сказать, что со мной все в порядке, я дома. Сейчас позвоню на работу и сообщу, что не приеду. Не беспокойся за меня.

— Я постараюсь не беспокоиться, — ответил Данилов и посмотрел на часы.

Времени у него было мало. А может, наоборот, много. Он не знал, сколько времени ему оставил тот человек.

Черт побери, ему сейчас очень пригодился бы пистолет. Жаль, что у него нет пистолета. Он никогда не думал, что будет жалеть об этом.

«Я все равно не умею стрелять. Зачем мне пистолет?»

— Данилов, ты все-таки постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось.

— Постараюсь, — пообещал он и добавил по привычке: — Не волнуйся.

Телефон пискнул, информируя о том, что разговор окончен, и Данилова это огорчило. Не осталось совсем ничего, чтобы еще потянуть время, хоть чуть-чуть.

Ты просто трус. Ты боишься.

Конечно, боюсь. Только герой боевика не боится, а я боюсь.

Меня знобит, у меня болит рука, и я боюсь так, как никогда и ничего не боялся, — за себя, за Марту и за мышонка, которого никто не защитит, кроме меня. Так получилось, что только я, я один, смогу их защитить или хотя бы отвести беду.

Ну что ж. Надо звонить.

Он набрал номер, который знал наизусть, и некоторое время ждал, пока ответят. Только бы ответили.

— Да?

— Катерина?

— Здравствуйте, Андрей, — сказала она сердечно, — жаль, что нам так и не удалось поговорить на приеме. Как ваши дела?

— Катерина, мне нужна помощь. Я в двух словах расскажу вам, в чем дело и куда я сейчас поеду, а вы… оцените ситуацию и подумаете, сможете ли мне помочь.

— Хорошо, — согласилась она, помедлив, — я слушаю.

Он говорил недолго.

— Я не знаю, — ответила она, дослушав, — это несколько странно и неожиданно. Я должна поговорить с мужем.

— Конечно, — согласился Данилов.

Уже то, что она сразу не послала его подальше, было большой удачей.

Жене Тимофея Кольцова не могло быть дела до проблем какого-то бедного архитектора!

— Я вам перезвоню, — пообещала она и повесила трубку.

Вот и все.

Данилов сунул мобильник в карман и стал осторожно выбираться со стоянки. Ехать ему было недалеко.

Он заметил знакомую машину возле знакомого дома на Кутузовском проспекте и не стал разворачиваться, решив, что просто перейдет где-нибудь дорогу.

Все правильно, она была там, где должна быть, но собственная подтвержденная догадка поразила Данилова.

Он подошел к машине, темной и грязной, и усмехнулся, увидев свежую царапину на левом борту. Марта задела ее своей «Нивой», когда неслась в лоб.

Странно, что она вообще успела свернуть.

Данилов достал из кармана брелок, открывающий его собственную машину, и нажал кнопку. Фары мигнули и погасли, в дверях сухо щелкнуло — замки открылись.

Наверное, треть машин открывается одними и теми же кнопками, подумал Данилов.

Если бы она не открылась, он бы просто в нее не полез.

Зачем? Все и так было ясно и понятно. Он открыл ее просто для того, чтобы еще раз убедиться, что прав.

Он распахнул пассажирскую дверь и присел на корточки, рассматривая мокрый резиновый коврик. Стараясь не опираться на раненую руку, он нагнулся и посмотрел под сиденьем. Там было что-то довольно длинное и круглое, какой-то баллончик. Данилов сунул руку и вытащил баллончик с голубой краской. С одного боку баллончик был сплющен, должно быть, смялся, когда Данилов наступил на него ногой.

«Это только начало», — было написано голубой краской на стене разгромленного дома, который Данилов так любил.

Вот уже и конец. Скоро финальные титры.

— Догадался, — прозвучал за его спиной язвительный голос, — молодец. Но очень долго думал.

— Что ж ты, Олег, — не поворачиваясь, сказал Данилов, — то кассету в машине бросил, то баллончик забыл. Ладно я, но дом-то Тимофея Кольцова. Он из тебя всю душу вынет.

— Не вынет, — ответил Тарасов весело, — не беспокойся. Пошли, Данилов. Мне некогда. Мне еще чай с твоей матушкой допивать.