Однажды в Лопушках
Шрифт:
Беломир сел.
И вдохнул. Неудобно. В груди что-то мешает, но…
— Не трогай, — сказала жрица.
Он и не стал. Нож? Пускай себе. И хорошо, и правильно. Только на краю так бывает, что сила раскрывается в полной мере. Так вот, наверное, чувствовал себя Сашка, выпуская ледяную бурю. Сашка справился. И у Беломира выйдет.
С раскрытых ладоней хлынула стужа.
Полетела.
Завыла.
Закружила. И кто-то потрясенный охнул… а кто-то, наверное, тоже потрясенный, нажал на спусковой крючок. Звук выстрела пробился сквозь вой ветра.
Плохо.
Гражданские
А потом…
Он шагнул навстречу тому, кого собирался убить. И даже, что характерно, угрызений совести не испытывал. С совестью у Беломира давно уж свои отношения сложились.
А старик, осклабившись, шагнул навстречу.
— Силен.
Это Беломир прочитал по губам. И согласился. Он и вправду силен. А теперь вот силой делится. Ему, если подумать, силы не жаль. И когда вокруг старика заклубилась тьма, на пути её встала стена из полупрозрачного льда.
Только…
Тьмы было так много.
Она исходила из тощего тела, выплескивалась, сочилась, собиралась на полу темной лужей. И голос жрицы, которая продолжила читать заклятье, звенел сквозь вой рукотворного ветра.
Все стало понятно.
Жертва будет принесена, но… осталось решить, кто станет жертвой.
Беломир осклабился.
А старик ответил оскалом. Он точно знал, что сильнее. Что ж, это знание многих подводило.
Олег понял, что не зря не любил магов. Вот, если подумать, какому нормальному человеку придет в голову жертвоприношение устраивать?
Храм этот опять же.
Силы тянет. И страшно. Самому себе стоит признать — он, Олег Красноцветов, полагавший себя бесстрашным, ныне дрожит и готов зубами в руку вцепиться, чтобы от ужаса не заорать.
Ведьмак?
Ведьмаки ничто, а маги… одного вон в жертву принесли. Олег сам видел, как Калина в грудь его клинок вогнала. И еще подумал, что по-хорошему это ему на алтаре лежать надобно. Подумал. Содрогнулся. Порадовался, правда, недолго, потому как стало очевидно, что их всех тут ожидает. Ну а потом все пошло не так.
Неправильно.
Сперва жертва вместо того, чтобы умереть в мучениях, просто стряхнула цепи и поднялась. Причем с клинком в груди. Вспомнилось аккурат, что тетка поговаривала, будто ведьмакам во времена прежние головы отрезали перед тем, как хоронить. Ему это тогда глупостью казалось, байками, а выходит, что не зря отрезали.
Без головы с алтаря подняться куда как сложнее.
И главное, стоит маг, усмехается, покачивается слегка. А над ним сила клубится, белая, ледяная. Олег залюбовался бы, да сила выплеснулась, потянула стужей, накрыла льдом всю-то пещеру. И камень подернуло сединой изморози.
Стало холодно.
Так холодно, что зубы смерзлись. И не только ему. Что люди, что звери, лежащие, инеем покрылись.
Кто-то выстрелил.
В мага.
Идиот. Надо было сразу голову… мысль засела. Крепко так засела. И Олег пытался от неё отделаться, а не получалось. Не мысль — заноза. И вот как с ней быть?
Он обнял девчонок.
Прижал к себе.
И пополз к медведю. Тот большой. Горячий. И с шубой. В шубе, глядишь, не заледенеют. Снова хлопнул выстрел. А потом оружие рассыпалось серебряными искрами. Этого Олег видеть не мог, но все одно видел. Что тоже было донельзя странно.
Конечно.
Металл на холоде становится хрупким. Часы вот руку обожгли. Дорогущие, но металл… и Олег успел содрать, кажется, вместе с прилипшей к ним кожей. Но кожа — малая цена. Кто-то из автоматчиков вон оружие бросил, на колени упал и покатился с воем.
Да что тут вообще…
Не важно.
Главное, что магов Олег, выходит, не зря недолюбливал. Особенно дворян. Он добрался-таки до лежащего медведя, который не подавал признаков жизни, и поспешно затолкал куда-то под лапу Ксению. Она и пискнуть не успела. Инге тоже место нашлось, медведь-то был огромный. Только она, укрывшись, схватила Олега за руку.
— Он не справится!
Кто? А…
— Надо… помочь.
Взревел ветер.
Разве возможна буря в пещере? Выходит, что возможна. Стены вон белые, слюдяные стали. И пол. И, кажется, сам Олег. Лицо вон все закаменело. Он даже потрогал, убеждаясь, что кожу покрыл панцирь льда. Помочь…
— Надо… у меня сила есть. И у тебя… если не поможем…
…тьма пожрет бурю.
Тьмы вон много.
Тьма… она расползается гнилым пятном, портит такую красивую смертельную белизну.
— Как? — у Олега получилось перекричать рев ветра. И он захлебнулся кашлем. Кажется, даже если победит добро, хотя он не слишком понимал, что здесь можно считать добром, Олег не выживет.
И пускай.
Он согласен. Главное…
Он повернулся лицом к буре. И поднялся, опираясь на лобастую башку зверя. И… и руки вытянул. Сила? Жаль расставаться, но… глядишь, тот, другой, в жертву никого приносить не станет.
И вообще…
Олег сделал глубокий вдох. Не получилось из него ведьмака. И хрен бы с ним, да… выдох. Ветер воет. Тьма ползет. Буря… силу буре… вот так, вплетая по нитям, подкармливая с ладони. Ладони заледенели. И пальцы синюшные, смотреть страшно. Правда, еще страшнее смотреть туда, где тьма сражается со снегом. Так что… Олег просто покормит бурю.
На плечо легла узкая горячая ладонь.
— Ты… куда… вылезла…
Злости на этих баб не хватает. Сидела бы под медведем, глядишь…
— Не пыхти, Красноцветов, — ответила Инга. — Один не справишься. А вместе… она поможет. Ей… не нравится, когда вот так.
Кто?
А какая разница, главное, что в Олега хлынул поток горячей силы, текучей и… вода и пламень? Получается лавовый поток.
— Концентрируй и направляй!
Легко сказать. Он бы и готов, да не умеет. Его, между прочим, не учили и… сила собиралась внутри, под сердцем, огненным клубком, новорожденною бурей, которой надо дать окрепнуть. А получится ли? Получится, если Олег потерпит.