Однажды в Октябре
Шрифт:
— Я помню, — сказал задумчиво Потапов, — как накануне моего окончания Академии Генерального штаба шли разговоры о том, чтобы построить на территории, принадлежащей Академии, этот музей. Потом собирали деньги на него по подписке — я тоже внес свою лепту — а потом, в 1904 году музей был открыт. На открытии присутствовал Государь.
— А во время войны в него попала немецкая авиабомба, и он был разрушен. Восстановили его лишь в 1951 году. За четыре года до моего рождения. Я ведь родился и вырос на этой улице. Правда, тогда она носила имя Салтыкова-Щедрина. И в детстве часто, почти каждую неделю, я бегал в этот музей,
— Так вы здешний? — с изумлением спросил меня Потапов. — То-то я и гляжу, что вы прекрасно знаете Петроград. А я вот, представьте себе, москвич. В 1888 году закончил 1-й московский кадетский корпус.
— Как же знаю такой, — ответил я, — это который в Лефортово… Сейчас в нем находится Общевойсковая Академия вооруженных сил Российской Федерации.
— Жива, значит, моя альма матер, — радостно воскликнул генерал Потапов, — а я уж грешным делом посчитал, что в революционной буре ремесло офицера станет и ненужным.
— Да нет, Николай Михайлович, — сказал я, — офицеры еще долго будут нужны России. Знаете, как хорошо было сказано в одном замечательном кинофильме: «Есть такая профессия — Родину защищать».
12 октября (29 сентября) 1917 года, 11:30. Петроград. Суворовский проспект, дом 48
С этими разговорами мы дошли до дома на углу Кирочной и Кавалергардской. Здесь, на последнем этаже, в круглой мансарде, напоминающей крепостную башню, располагалась квартира, которая на время стала нашим пристанищем. У подъезда бородатый могучий дворник — похоже, из отставных унтеров, лихо козырнул генералу. Мы поднялись наверх и позвонили в медный звонок с фарфоровой пупочкой.
Тяжелая дубовая входная дверь открылась моментально. В дверях стоял один из бойцов спецназа с автоматом в руках. Я хотел сделать ему замечание — ведь нельзя открывать дверь, не убедившись, в том, что на лестнице нет нежелательных лиц, но боец, улыбнувшись, пальцем показал наверх. Я поднял голову, и увидел, что над дверью уже установлена видеокамера. Оперативно — ведь не прошло и часа, как наши орлы здесь обосновались. Наверху, на чердаке были слышны шаги. — Это наши ребята разворачивают на крыше антенну, — ответил спецназовец на мой немой вопрос. В общем, работа кипела.
Мы прошли с генералом в большую квадратную комнату, и там разделись. Как и обещал, я решил показать Потапову видеофильм о Великой Отечественной войне. По моей просьбе телеоператор «Звезды» Андрей Романов сделал, что называется «на коленке» документальный фильм, состоящий из нарезки фильма «Великая Отечественная» Романа Кармена и вставок из лучших художественных фильмов о войне.
Достав ноутбук, я включил его и, дождавшись, когда он загрузится, щелкнул «мышкой». Генерал Потапов, с любопытством наблюдавший за моими манипуляциями, вздрогнул, когда на экране появилось постаревшее лицо его недавнего собеседника, и чуть глуховатый знакомый голос с кавказским акцентом произнес: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!». Следом зазвучала бессмертная песня, ставшая гимном Великой Отечественной войны: «Вставая страна огромная…»
Замелькали кадры с немецкими солдатами, пересекающими
Десятки тысяч людей записывались добровольцами в народное ополчение. На восток шли эшелоны с эвакуированными заводами и фабриками. И непрерывные сражения. Видеоряд: немецкие солдаты, молодые и довольные маршируют мимо горящих русских деревень. И аккуратные и ровные шеренги березовых крестов, с надетыми на них стальными шлемами.
Генерал Потапов бледный, едва дышащий от волнения, не отрывая глаз, смотрел на экран. Вот он снял запотевшее пенсне, протер его платочком, и снова надел.
Далее шли кадры сражения за Смоленск, бои на Лужском рубеже, оборона Одессы, редкие контрудары и горечь отступления. И нечеловеческое упорство красноармейцев. Цитата из дневника начальника штаба ОКВ генерала Гальдера: «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен…», «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека».
Далее шли кадры сражения осенью 1941 года на Бородинском поле 32-й стрелковой дивизии полковника Полосухина из фильма «Битва за Москву», подвиг панфиловцев, кадры военной Москвы и парад 7-го ноября 1941 года на Красной площади. Сталин, стоящий на трибуна Мавзолея и его слова, обращенные к войскам: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»…
Блокада Ленинграда, умирающие от голода женщины и дети, снаряды, рвущиеся на Невском, колонны автомашин с продовольствием идущие по льду Ладоги. Первые победы — под Тихвином, Ростовом, и наконец, наступление под Москвой. Забитые брошенной немецкой техники, трупы солдат вермахта, колонны пленных.
1942 год, успехов новые поражения. Окружение под Харьковом, взятый немцами Севастополь, колонны танков с белыми крестами на башнях, идущие по донским степям, поднимая пыль, горные стрелки с изображением цветка эдельвейса на кепи на перевалах Кавказа, флаг со свастикой над Эльбрусом.
И Сталинградская эпопея. Бои вокруг города, бой в городе, горящая нефть, стекающая в реку, разбитые, даже не дома, а целые кварталы, и слова: «За Волгой для нас земли нет». И страшный разгром армии Паулюса. Немецкий фельдмаршал, сдающийся в плен, и колонны оборванных и голодных «победителей Европы», уныло бредущих по заснеженной степи.
Прорыв Блокады Ленинграда, общее наступление. После контрудара неудача под Харьковом. Военный совет, на котором Сталин и его генералы и маршалы, уже в погонах, рассуждающие о планах летней компании 1943 года. Курск, сражение танковых армий, когда уральская броня выдержала натиск крупповской брони. Кадры из «Освобождения», на которых день превратился в ночь от дыма горящих танков, а чудом уцелевшие танкисты сошлись в рукопашной друг с другом на поле сражения.