Однажды в России
Шрифт:
Угоститься было чем. И Страшила приступил к выполнению хозяйского указа. Гена закурил и огляделся.
Самым видным местом в каминной была стена с роскошной коллекцией холодного и огнестрельного оружия. В центре, окруженное шпагами и пистолетами, висело батальное полотно знаменитого русского живописца. Подлинник, конечно...
– Слыш, Ген, - пробурчал Страшила с набитым ртом, - мы что, в музее?
– Ага. В роли экспонатов, - тихо сказал Гена. Страшила его услышал и неодобрительно покачал головой.
Гена посмотрел на старинные башенные часы. Трудно было поверить, что они отмеривают то же время,
Еще три минуты прощелкали, как затвор, прежде чем дверь со второго этажа отворилась. Выскочила шустрая девочка с крахмальном фартуке, подбежала к столу и смахнула несуществующую пыль. Потом поправила приборы.
Дверь отворилась снова, но и на сей раз это был не хозяин. Старый знакмоый холуй выскочил на лестницу и понесся вниз. Благоговейно запыхавшись, он остановился позади хозяйского кресла. Видимо, прислуживать за столом было частью его секретарских обязанностей.
Наконец, появился сам. Гена понял это по тому, как икнул Страшила. А после этого уставился Гене через плечо, лихорадочно дожевывая последний кусок.
Гена не обернулся и стал спокойно ждать, когда босс окажется в поле его зрения. Ему было любопытно взглянуть на земляка. Вдруг, и вправду виделись?
Что-то смутно знакомое мелькнуло в памяти, когда он пожимал руку подошедшему. Но не оформилось в ясный образ.
– Георгий Павлович, - засуетился холуй - знакомьтесь. Это - Коля, а это Гена. Я вам рассказывал о них, помните? Ребята подают большие надежды.
– Да вы садитесь, - спокойно произнес пришедший.
– В ногах правды нет.
Все сели, кроме секретаря.
Старые часы были единственным оратором еще минуту. Все это время хозяин внимательно разглядывал обоих ребят. Потом обратился к Страшиле.
– Это ты из Энска, Коля?
– Нет, Георгий Палыч. Гена.
– Страшила на всякий случай показал рукой на Гену, как будто в комнате могли быть еще люди из Энска.
– И где ты там жил?
– орудийная башня медленно развернулась на Генку.
– На Жукова.
– Соседи, - довольно сказал Г.П. и сделал неуловимое движение к бутылке. Тотчас сзади налетело, откупорило и разлило по рюмкам. Потом почтительно замерло снова.
– Ну, что, земляк. Давай, что ли за наш с тобой Энск?
Он неуловимо подчеркнул "наш с тобой", будто город теперь принадлежал им двоим.
Выпили.
– Давно отуда?
– Пятнадцать лет.
– Долгая разлука... Почти совершеннолетняя... Скоро ебать можно будет...
Секретарь сзади зашелся в хохоте. Не очень громком, чтобы не мешать разговору, но достаточно страстном, чтобы дать понять, что шутка на редкость хороша. Страшила поддержал. Гена улыбнулся.
– Ладно. Еще по одной - и к делу...
– Георгий Палыч!
– выступил Страшила.
– Ну?
– Мы тут подумали. И решили, что к такому хозяину без подарка грех приезжать...
– Подарка?
– хозяин нахмурился, - Какого подарка?
– Наслышаны, что вы - большой любитель оружия. Ваша коллекция по всей Москве гремит.
– На то оно и оружие, чтобы греметь...
– по ласковому взгляду на арсенал стало ясно, что это - слабое место хозяина и предмет его настоящей страсти.
– Мы тут захватили с собой одну вещицу, которая может вам, показаться интересной...
–
– Георгий Палыч даже заволновался самую малость. Секретарь сади бился в истеричный унисон и ловил собственные глаза, вылезающие из орбит.
– "Беретта-92", 1975 года. Из первой серии, в идеальном состоянии. 9 миллиметров, пятнадцатизарядный. Пришлось поискать, конечно, но... сами понимаете... В ваш дом без подарка...
– Хм... Рабочий?
– Смазан и заряжен. Три коробки с патронами прилагаются.
– Показывай... Нет... Постой минутку... Семен!
Секретарь вытянулся в звенящую струну.
– Пойди-ка разберись с охраной. Они что там? Охуели?! Порнуху по ящику смотрят? Мимо них со стволом и тремя коробками маслин идут, а они там яйца чешут?!
Секретарь растаял в воздухе, потрескивая искрами из глаз. Страшила сидел ни жив ни мертв. Вот тебе и подарок, читалось в его квадратных глазах. А Гена спокойно рассматривал хозяина и пытался вспомнить, где же он его видел...
Долгая пауза. Видимо, все в этом доме прислушивались к мнению часов.
– Ну, доставайте, прохвосты. Знаете, чем старика ублажить...
"Старик" был всего на пару лет старше Гены и Страшилы. Хотя вел себя и впрямь лет на двадцать вальяжнее.
Только когда он потянулся к пистолету, и его вторая рука неестественно прямо повисла в воздухе, Гену ударило током.
Георгий... Жорик... Жмурик... ЖУРИК!
Он замер в кресле, боясь выдать эмоции. А хозяин, тем временем, взвесил на ладони тяжелый пистолет.
– Славная игрушка. Надо бы попробовать. Пойдемте, гости дорогие?..
* * * ...Ни Гена, ни Катя не заметили в общем бреду, как мелькание полос на стенах замедлилось и остановилось вовсе.
Зато старухи на платформе не пропустили ничего. Одна из них даже выронила ведро с яблоками и перекрестилась по старинке.
В окне поезда прямо над своей головой она увидела голую ведьму с растрепанными волосами. Вокзальный фонарь бил ей прямо в заплаканные глаза. Девица стояла враскорячку, опершись локтями на стол, а сзади черной тенью бился мужик. То ли одетый, то ли мохнатый... Кто их, чертей, разберет... Рот ведьмы был распялен в неслышном отсюда стоне...
– Батюшки святы, - пробормотала старуха.
– Дожились...
Она перекрестилась еще раз и стала собирать раскатившиеся яблоки. А поезд, постояв немного, пошел дальше.
Следующей остановкой поезда был город Энск.
* * * Тир Георгия Палыча был похож на каземат. Гена подумал, что это было сделано нарочно. Он находился в подвале. Здесь было холодно, и только потолок расплылся потом, как майка марафонца.
– Красавец...
– прошептал Журик и, поднеся пистолет ко рту, передернул затвор зубами.
Потом нажал на кнопку вполне современного селектора и коротко бросил:
– Каштанку ко мне. Я в тире.
Потом обернулся к ребятам.
– Сами-то как стреляете?
– Куда нам до вас, - сказал Страшила.
– О вашей меткости легенды ходят.
– Да уж, - Георгий Палыч казался польщенным.
– Хорошие учителя были...
– А мы и в армию не сходили, - интимно сообщил Страшила.
– А в армию и мы не сходили. Пусть другие маршируют. Правильно?
– Конечно!
– поддакнул Страшила.
– Правильно, Гена?
– нажал Журик.