Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...»
Шрифт:
Через месяц я был представлен командующему базой и старался отвечать коротко и по существу, по военному. Я отдавал себе отчет, кто является полноправным Хозяином в городе и его окрестностях.
— Молод ты для председателя исполкома, лейтенант запаса. К тому же сапог, пусть и морской сапог. — С интересом рассматривал меня адмирал. — Но я привык доверять своим заместителям. Какая твоя главная задача?
— Работать.
— Правильно работать, а еще?
— Еще раз работать, настоящим образом, товарищ адмирал.
— Вижу задачу ты понимаешь.
Думаю, мы с ним сработаемся… вернее он со мной, иначе и быть не должно.
Через неделю в город прибыл, инженер-лейтенант Вениамин Нудельман, призванный из запаса на два года. На службу его определили в отдел ОМТС военно- морской базы. Но по сути, он был личным порученцем контр-адмирала Лескова Леонида Игнатьевича, заместителя командующего базой по тылу, моего поручителя и непосредственного начальника. Фактически.
И полетели дни и ночи, как оторванные листки календаря… Я работал, был необходим и решал, что еще нужно советскому работнику для счастья? Правильно, одобрение вышестоящего начальства и оно последовало в виде квартиры, персональной машины и… снятия ранее наложенных взысканий.
Мне понравилось мое новое место работы — здесь все было понятно. Она крупная звезда на погоне — одно Ку, две звезды — два Ку, три — три Ку. Все мое гражданское начальство из Петропавловска-Камчатского могло отдыхать от забот о Вилючинске и обо мне. Их слушали и с ними даже соглашались, но командиры решали так, как это им было нужно. А я непосредственно выполнял их решения и потому имел право голоса. Поигогокать.
Как рабочая лошадка, которую хороший хозяин зря стегать не будет. Он ее поит, кормит, выделяет добротную конюшню, за что она должна хорошо работать. А в их хозяйских делах, она не участвует, по определению — там адмиралы руководят. Иногда в мысли приходило крамольное, а может и на гражданке так нужно…
Два месяца работы в Вилюченске пролетели, как одна неделя… И сегодня мы торжественно встречали ракетный подводный крейсер стратегического назначения (РПКСН) проекта 667А «Навага», вернувшийся с боевого дежурства в Тихом океане. Экипаж подлодки был отмечен в приказе командующего ВМФ СССР, а нашим командованием были отмечены особо отличившиеся в походе, среди которых был и лейтенант Медведев.
Через неделю, Колян, уже старший лейтенант запаса был списан с подлодки и его повышение в звании мы отмечали в моей квартире. Так же обмыли и его жетон «За дальний поход» с изображением подлодки, а не крейсера, как у меня. На, что Колян заметил:
— Фигня, у меня уже столько переходов по Северному морскому пути, что грудь этими знаками можно было бы завесить. Если давать за каждый и гражданскому. — Заметил он. — Хотя подлодка — это клево.
На настойчивые вопросы Вениамина, мол как оно там, он ответил:
— Да никак, существуешь от вахты, до вахты. Сплошная напряженка и не так, чтобы от работы, а от нервов. Как вспомнишь,
С большим удовольствием он расспрашивал нас про нашу работу и искренне радовался удачам, так как наши достижения были зримы, осязаемы и нужны людям. Еще он строго предупредил Веню:
— Твои ялтинские похождения по бабцу всем нам известны, как и то почему ты залетел, когда работал на Красноярской ГЭС. Но здесь, жен моряков ушедших в поход и не вздумай обхаживать. Это не по-людски, как-будто с девушкой друга развлекаешься.
— Мог бы мне этого и не говорить, совсем за гада считаешь, — обиделся Веня.
— Считал бы, ты не был бы моим другом. А бабы слабы на передок, так что лучше помогай вдовам и одиночкам, по их женской части.
— А как насчет жен штабных чинов?
— На их здоровье, но береги свое. Гигант ты наш… мысли, — и заржал, как… Колян.
Уже под утро, когда готовились ко сну, Веня заметил на его руках следы от недавно заживших ожогов и конечно поинтересовался:
— Где ты это отхватил?
— У берегов вероятного противника, на глубине 350 метров, если развернуто. А проще — аврал из-за всего одного долдона и еще хорошо, что не схватили дозу. Повезло.
Колян, как всегда, был немногословен, если речь шла о нем лично.
— Я здесь заскочил в Петропавловск и набрел там на интересный магазинчик на территории порта, где можно приобрести на сертификаты хорошие товары, — перескочил на другую тему он, — и приобрел кое-что нужное. Сертификаты у меня есть, работа такая.
Он достал из большой сумки красиво упакованный пакет.
— Это тебе униформа главы города, Вал. А то ходишь, как прораб в Заполярье — малахай, полушубок, свитер, унты… Если выехал на стройку, так ладно, а ты людей в кабинете принимаешь в таком виде. К тебе скоро Валера и на ты будут обращаться… Что уже? Вот то-то и оно.
В пакете был строгий финский темно-серый двубортный костюм, только входивший в моду. Белая, светло серая и голубая рубашки, а к ним строгие галстуки в тон, еще были утепленные полусапожки.
— Встречают по одежке, паря. Будешь должен, — небрежно сказал Колян и взялся за другой пакет, — а это заныкаешь у себя в кабинете, так как советскому руководителю не хрен угощать иностранщиной серьезных людей.
С этими словами он выставил на стол напитки в экспортном исполнении: Московскую особую, Столичную и Адмиралтейскую, юбилейный коньяк Ереван и ликер Вана Таллин.
— Вот, все по рангам и полам. Так сказать. Еще взял для тебе венесуэльский кофе, я считаю его лучше бразильского «Сантоса» и китайский плиточный чай. Теперь ты вооружен и опасен. На первый раз. Знаешь люди очень восприимчивы к уважительному отношению, а когда оно еще подкрепляется конкретно… Ну тебе об этом Веня расскажет, вон как у него глаза поблескивают. — Закончил разбираться со мной Николай.