Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...»
Шрифт:
— У нас военных, в основном, как: обосновал, составил сводную ведомость, написал рапорт и подал вышестоящему начальству. Ждем-с.
— У моря погоды, — вставил Колян свои пять копеек.
— Точно, а здесь заявку нужно сопровождать, если потребуется ездить выбивать, доставать… Нужен не просто военный, а еще и изворотливый шпак. Который плавает, как рыба, в мутных водах администраций гражданских учреждений и министерств.
Чувствовалось, насколько проще адмиралу было командовать соединением подводных лодок, чем тылом крупной морской базы и он
— Товарищ адмирал, — сказал Колян в перерыве между стопариками строго по писят, — а ведь я могу помочь.
— Да ну, — усмехнулся адмирал, а взгляд его стал строгим и недоверчивым.
— Я лечу в Магадан к другу, инструктору обкома. У него проблемы с руководством и ему подыскивают место в исполнительных структурах.
— Взять проблемного человека на руководящую должность в закрытое административно-территориальное образование. Это не смешно. Забудь. — Адмирал стал жалеть, что разговорился с Коляном.
— Так московский заслуженный пидор, извините за выражение, его по заду похлопал и после этого ковер обрыгал. Дорогой, гостиничный, государственный ковер — из-за этого и проблемы.
Адмирал недоверчиво посмотрел на Психа и заржал, а Колян сохранял невозмутимое выражение лица.
— Так кто он такой, твой друг?
— Историк по образованию, бывший секретарь комсомольской организации института, учитель средней школы, лейтенант запаса морской пехоты, член КПСС. В настоящее время инструктор Магаданского обкома партии. Мастер Спорта по спортивному фехтованию. Холост, связей порочащих его не имеет — Ткаченко Валерий Александрович.
— Это уже серьезно, а кто второй?
— Я сильно извиняюсь, но таки Нудельман Вениамин Борисович. Экономист по образованию и честный жулик по призванию. Был одним из лучших снабженцев на Красноярской ГЭС, пропетлял по всему Союзу и везде имеет связи. Вернулся на родину, в Ялту и сейчас зам. директора городского рынка. Сдал кандидатский минимум в Плехановке и рассчитывает написать диссертацию. Со временем.
После переподготовки в службе тыла КЧФ — лейтенант запаса, специалист по организации материально-технического обеспечения ВМФ.
— Вот это прыжки… с места. Ну зачем ему глушь Дальнего Востока?
— Не интересно на базаре, ему нужен масштаб. Думаю он согласится, если его Валерий попросит.
Адмирал, тщательно записал данные ребят в свой шикарный блокнот с водонепроницаемой обложкой — оболочкой. И Колян понял, что парней возьмут в тщательную разработку и специальные службы флота, и знакомое КГБ.
Когда объявили рейс на Владик, Николай достал из чемодана флягу аналогичную своей, только с гюйсом и военно-морским флагом выполненными прекрасной эмалью. Все-таки Димон — большой дока.
— Не побрезгуйте принять презент, как моряк от моряка, за победу над фрицами, — смущаясь сказал Псих.
Адмирал, пристально посмотрел ему в глаза и… принял подарок. А на прощанье сказал, как скомандовал:
— Теперь
Колян понял, что он не просто попал, а попал глубоко. Впрочем, как всегда.
Вот такую историю он мне рассказал при встрече в однокомнатной обкомовской квартире, выделенной мне для временного проживания. Затем попросил меня в деталях рассказать свою эпопею с московской звездой… и переспросил:
— Капитан-наставник — здоровенный, с обветренной до красноты физиономией, седой и со шрамом на виске?
— Да, а что?
— А то, что это мой первый капитан, после мореходки — Соболев Анатолий Адамович. Так его звать?
— Точно, это он.
— Он еще здесь?
— Здесь, вот телефонный номер его гостиничного люкса, — показал я Коляну запись в своей книжке.
По которому он тут же позвонил и мы поехали в гостиницу, где после занимательной встречи двух мореманов переместились ко мне в квартиру. А встреча действительно была интересной, никаких бурных проявлений чувств — внимательный взгляд, твердое рукопожатие, скупая поощрительная улыбка со стороны кэпа и откровенно радостная Николая. Вожак одобрил молодого члена стаи, бывшего щенка.
Пока они вспоминали своих сослуживцев по трампу в Южной Америке, как обычно — кто где, кто кем… Скажем так: «Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Я готовил нехитрую, но обильную мужскую закуску на кухне. Когда мы присели за стол, Колян достал из чемодана незамысловатую квадратную бутылку с горлышком залитым сургучом и объявил:
— Дедовская чача на травах, два года в дубовом бочонке. От всех болезней, так сказать.
— Кварта, — понимающе сказал Анатолий Адамович, глядя на эту бутыль, — старинной работы.
— Так точно, Мастер. Две английских пинты, где ее дед откопал… А вам в подарок пинта, того же самого. Почти год с собой таскаю, все Вас встретить не могу.
И передал Соловьеву плоскую серебряную фляжку для карманного ношения с выгравированным гербом СССР с одной стороны и стилизованной аббревиатурой ДВМП — 1971 и Орденом Ленина с другой. Сопроводив дар словами:
— Не побрезгуйте на память от благодарного ученика, Мастер. — торжественно сказал Псих и был при этом очень серьезен.
Он был из тех людей, что любили делать подарки и поглощал положительные эмоции, как ментальный вампир.
Подарок Коляна был благосклонно принят, прямо китайские церемонии мореманы развели.
Дальше все пошло по накатанной, пока Колян не вспомнил о знакомстве с адмиралом.
— Заместитель командующего по тылу в Вилюченске? Да… тесен мир. Это был мой лучший акустик на «Малютке», — задумчиво сказал капитан, — его, в сорок пятом, командование соединением направило в училище.
Я понял, что рано или поздно, но я окажусь в Вилюченске и это радовало. Неопределенность моего положения, меня угнетала, как бы я не бодрился, а работать я был готов. Хорошо работать.