Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...»
Шрифт:
Это своевременное заявление и то, что на потерпевшем не было следов избиения, спасло меня от очень крупных неприятностей. Важное лицо было спешно отправлено в аэропорт «Сокол», в зал ожидания важных персон и первым рейсом отбыло в Москву. Однако хабар в виде икры и остального оно не забыло, сказалась крепкая школа социалистической творческой интеллигенции.
Тем не менее, экзамена на соответствие партийной номенклатуре я не выдержал.
— Партийной выдержки и житейского опыта не хватило, написал бы на него заявление и мы бы ему хвост прищемили. Уже на партработника полез, скотина. —
И в это смутное время объявился Колян Псих, который пришел в Бухту Провидения с караваном из Мурманска, где его со скандалом сняли с судна и вручили повестку о призыве на военные сборы, как офицера запаса с соответствующей специальностью. А затем доставили на переподготовку в Вилючинск вместе с разношерстной командой таких же пиджаков. Там, значительно увеличившейся гоп компании морских партизан, стало известно, что они попали и по крупному. Дело было в том, что запасники с военно-учётной специальностью: командиры электронавигационной группы на дизельных подводных лодках, в ближайшее время будут распределены на атомные подлодки для прохождения стажировки. А это дальний поход на боевое дежурство в Тихий океан. В свое время я тоже был в таком походе, только на БДК и в Индийском океане.
Прокачав ситуацию, Колян подсуетился, а он это умеет. Посему, сумел получить четверо суток увольнения, для решения личных дел и ринулся в аэропорт Елизово на ближайший рейс до Магадана.
Рейс ожидался через три часа и он пошел отобедать в аэропортовский ресторан. Там он увидел инженер-контр-адмирала без свиты, одиноко ожидающего заказа за столиком. Морской волк с орденской планкой во всю грудь, как затем оказалось, ожидал рейс во Владивосток и поторопился отпустить машину с адъютантом. Погоды — с, так сказать.
Следует отметить, что Псих — не просто кличка Коляна, это его образ жизни. А посему, он попросил разрешения подсесть за столик адмирала и нагло заявил подошедшей официантке:
— Мне повторить заказ товарища адмирала, я всегда беру пример со старших и опытных товарищей.
Официантка странно взглянула на Коляна, а адмирал откровенно веселился и кивнул ей головой в знак согласия.
Причину его веселья он понял, когда им принесли заказ — все протертое, растертое, перетертое. Какие-то травки-водоросли и в завершение всего — молочный кисель, который он ненавидел с детства.
Делать было нечего и он с каменным лицом съел, диет стол номер хрен знает какой, но кисель пить не стал. Из принципа. На этот демарш адмирал одобрительно хмыкнул, а затем потребовал предъявить документы и внимательно с ними ознакомился:
— Понятно, на переподготовку значит прибыл. Все на базе знают, что зам по тылу, — здесь он скривился, — на диете и садится за столик один, чтобы не портить хорошим людям аппетит. А ты попал… второй (вахтенной помощник капитана). Девушка, принесите пожалуйста товарищу пивка, а то он еще ненароком траванет.
«Вот ведь весельчак», — с тоской подумал Колян.
— Извините,
— Не всегда же я был по тылу. Откуда пришел и куда собрался, мореман? — поинтересовался адмирал.
И у них завязался разговор двух скучающих пассажиров, в ожидании рейса. Без чинов, так сказать. Ну, почти.
Затем они перешли в комнату ожидания для высшего офицерского и начальствующего состава, благо там никого не было. Адмирал выпотрошил Николая до основания, еще немного и он стал бы рассказывать заму начальника базы какие типы женщин ему нравятся. Нужно было срочно переломить ситуацию или сбежать.
«Может прикинуться засранцем? Сейчас это у меня должно естественно получиться, после такого праздника желудка.» — Уже планировал Колян.
Но в этот момент адмирал сказал:
— Ну-ка вытаскивай, что у тебя в кармане.
— Дык докУменты, товарищ адмирал, — прикинулся фуфайкой Николай.
— В другом… У меня двадцать пять лет корабельной службы, из них семь старпомом. Я ваши нычки и привычки… видал. Доставай.
«Конечно гусь свинье не товарищ, но и я не младенец, который в пеленки писается», — решил Псих.
И потому, спокойно достал свою плоскую серебряную флягу, сделанную Димоном в подарок. Емкостью в наши О.6 литра: три по двести, четыре по стописят и шесть по сто… — такая простая арифметика. Не какие-то там заграничные пинты. У фляги было широкое горлышко с завинчивающейся крышкой на которую плотно надевались три стопаря по семьдесят пять граммов. Оптимальная доза крепкого, по нашему общему мнению.
Колян снял два стаканчика, отвинтил крышку и разлил в два стопаря по писят дедулиной чачи на травах. Лечебной, как говорил Иван Михалыч на полном серьезе. Адмирал с изумлением смотрел Психа и его манипуляции.
— Наглец, — изумленно протянул он.
— Нет, Псих. У меня такая кличка в детстве была, товарищ адмирал.
— Соответствует… А что это ты налил?
— Лекарство против гастрита, дед лечится. Регулярно.
— И что, помогает?
— Мне всегда, так как у меня его нет, товарищ адмирал, — продолжал борзеть Николай.
— Ладно, стоп машина, не наглей.
И они приняли, нормально легло… на жиденькие кашки. Разговор принял более непринужденный характер, как у людей которые встретились накоротке и больше никогда не увидятся. Пусть и служебное положение у них сильно различается. Как там в нетленке шестидесятых: мы… встретились, как три рубля на водку и разошлись, как водка на троих.
Колян узнал, что у генерала непростые кадровые проблемы и не потому, что нет достойных офицеров. Есть, но они именно офицеры. А нужен ответственный человек в городской исполнительный комитет. Энергичный работник, а не руководитель пустозвон. Город у них военный и начальство свое, и партийное руководство свое — военное, поэтому нужен молодой и толковый гражданский руководитель, но с опытом работы. Пробовали на этой должности отставников — не получилось. И по городскому снабжению, у них, затык. Видно здорово у адмирала на душе накипело или чача такой коварной оказалась, что он это все Коляну выкладывал.