Одноклассники smerti
Шрифт:
— Быть нолем — личное право каждого, — пожала плечами Митрофанова.
— Не согласна, — усмехнулась Ирина. — Если ты ноль — сиди и не рыпайся. Знай свое место. А Ленка наша вразнос пошла… Короче, слушай. Все на той встрече выпускников и случилось. Ты с нее раньше ушла, сказала, тебе завтра на работу в первую смену. А мы еще долго сидели, часов, наверно, до трех. Ленка — водка-то у нее кончилась, а за новой бутылкой Степан идти отказался — почти протрезвела. И то ли просветление у нее наступило, то ли меня на ностальгию по школьным годам пробило, но так мы с ней хорошо посидели! Трепались и остановиться не могли. Даже Степке — и тому надоело, он ушел. А мы болтали обо всем на свете. Ржали, как Сладкову удалось подколоть. Прикалывались. — Ирина вздохнула. — И я — дура, идиотка, клуша — посчитала ее за подружку. Думаю: все последние годы я ведь сама по себе, поговорить абсолютно не с кем, а хочется же поделиться! Поплакаться!.. Ну и рассказала ей, как самого Тимку Милюкова удалось подцепить. Как сложно его охомутать было. И что замуж за него собираюсь. Ленка, мне казалось, так за меня порадовалась! — Лицо Ишутиной закаменело. — А на следующий день вдруг звонит мне на мобильный. Говорит, что срочное дело. Выдергивает меня с важной встречи. Я еще, наивная, испугалась: вдруг случилось что, вдруг помочь надо?! А Ленка ехидненько так заявляет, что да, случилось. Только не у нее, а у меня. И говорит, что все расскажет про давнюю идиотскую историю со Степкой и с его Камасутрой. Про то, что у меня после той оргии сын родился. И что я его от всех скрываю. Да не самому Тимке расскажет, а его отцу. Лихо подруженька решила?
— Она чего… совсем больная? — пробормотала Надежда.
— Скорей не больная, а хитрая, расчетливая, подлая тварь, — отрезала Ишутина. — Потому что ее предложение звучало вполне конкретно: я даю ей пятьсот тысяч долларов — и она обо всем молчит.
— Господи, зачем?! – простонала Надежда.
Она, наивная библиотекарша, имела в виду: разве можно, хоть и в обмен на немалые тысячи, предавать старую дружбу? Однако Ира, бизнесвумен, истолковала ее восклицание по-своему.
— Зачем столько денег? Сказала, что хочет в какую-то суперклинику лечь. В Швейцарии. Полностью мозги прочистить, с алкоголем напрочь завязать. А потом опять попробовать с музыкой. С чистого листа жизнь начать. Чушь на самом деле полная, — отмахнулась Ишутина. — Если уж человек алкоголик — вылечить его невозможно… Ну и что мне оставалось делать? — Она с вызовом взглянула на Надежду.
Та потрясенно молчала, и собеседница, бледная от волнения, продолжала:
— Платить, сама понимаешь, это не выход. Заплатила раз — кабала на всю жизнь. Ленка — она такая, не отвязалась бы. Или Тимкиному папашке во всем признаваться?! Сына — которому уже девять лет — предъявлять? Да он бы меня тут же как паршивого котенка вышвырнул! И это после того, как я долбаную семейку больше года обхаживала! Задницы им лизала, унижалась по-всякому!
Она залпом допила свой кофе. Тот все еще был горячим — Ирина явно обожглась, захлебнулась, на глазах выступили слезы. Но героическая женщина даже не охнула.
— И тогда ты решила ее убить, — спокойно констатировала Надежда.
— А что мне еще оставалось? — пожала плечами подруга. — Я ей позвонила. Сказала, что все обдумала и согласна. Спросила, когда можно прийти — обсудить, каким образом ей деньги передавать, сумма-то немалая. Она, дура, явно обрадовалась и ничего не заподозрила. Прямо, говорит, сегодня и приходи — Степки как раз не будет, он куда-то по делам отчаливает. Ну, — Ирина усмехнулась, — я и отправилась. А по пути тормознула у магазина. Купила ей сидюшник и диск с ее любимой «Колыбельной». Специально, чтобы мозги запудрить. Пусть сразу увидит: старая подружка к ней с добром, с подарком… Ну а веревку и покупать не надо было, — Ишутина снова хмыкнула, — дома у меня нашлась. Сама видишь: хозяйство большое, все необходимое есть…
Надя в ужасе смотрела на Иру. А та спокойно продолжала:
— Знаешь… Я боялась, что в последний момент не смогу. Рука дрогнет, или жалость взыграет, или просто перетрушу. Но нет. Даже близко ничего подобного не было. Сердце даже не ворохнулось — хотя она и хрипела, и ногтями себя царапала… Уничтожила тварь и ни на секунду об этом не пожалела. Волноваться стала потом — когда поняла, сколько наделала глупостей. Я ведь к ее дому на своей машине поехала! И припарковалась в соседнем дворе. И кто угодно мог видеть, как я в Ленкину квартиру звоню. И алиби никакого у меня, разумеется, не было… Ну, я и решила тогда: надо подстраховаться. А что есть лучшая страховка? Правильно. На себя саму покушение организовать. И, по-моему, получилось правдоподобно! — Она весело взглянула на Митрофанову.
— Вполне, — сухо согласилась Надежда. — По крайней мере, я за тебя и вправду переживала. А кто он, тот мужик, что в тебя стрелял?
— Ох, ну откуда я знаю — кто? — фыркнула Ишутина. — Называть себя просил Никоном, но ты ведь понимаешь — это ничего не значит. Как на него выйти, мне давно рассказали, с полгода назад. Тогда как раз проблемы возникли с одним из заказчиков. Я боялась, что мирным путем их не урегулирую, вот и попросила, чтоб посоветовали толкового исполнителя . На всякий случай. Та рабочая проблема, к счастью, без помощи киллера разрешилась, а координаты остались. И, как видишь, пригодились. Кстати, — она снова улыбнулась, — за покушение на меня он по полному тарифу взял. Как за полноценное убийство — сказал, что разницы нет. Но все равно: получилось куда дешевле, чем если б я Ленке те пол-лимона баксов отсыпала.
— Значит, того маляра звали Никон… — задумчиво произнесла Митрофанова.
— Маляра?
— Ну, я ведь рассказывала тебе… Пришла с работы. В подъезде жутко воняет краской. И мужик в бандане и в темных очках малюет стену как раз возле моей квартиры. Оказалось, он специально вонь разводил — чтобы я запаха газа не почувствовала. Из труб, что он перепилил…
— А, вот он как! — абсолютно не смутилась Ирина. — Ну я про детали не в курсе. Я в них не вникала. Сказала только, что с тобой нужно не покушение, а несчастный случай. А всю операцию Никон сам разрабатывал.
— Но меня-то — зачем? — Надя жалобно взглянула на подругу. — Я ведь про Ленкин шантаж ни сном ни духом!.. Да и предложи она мне поучаствовать — никогда бы не согласилась! Это твой, Ир, был секрет. Только твой… И я бы никому его не выдала. Никогда. Ни за какие деньги.
— Ну, допустим, Ленка тоже мне много хорошего говорила. На той же встрече выпускников: «Какая ты, Ишутина, молодец! Жизнь тебя мордой об стол возит — а ты будто птица Феникс!» — горько произнесла подруга. — Я аж заважничала: вот, мол, какая я классная. А на следующий день подруженька пол-лимона потребовала…
— Еще раз тебе говорю: я бы никогда так не поступила, — твердо сказала Надя.
— А вдруг? — философски произнесла Ирина. — Ты ведь библиотекарь, зарплата грошовая. Тоже, может, когда-нибудь надумаешь свое материальное положение поправить. — Она вздохнула и призналась: — Хотя сначала я тебя трогать и не собиралась. Я ж не какая-то на самом деле матерая убийца. Меня Никон на эту идею натолкнул. Случайно. Обронил вроде как между делом: «Что знают двое, знает каждая свинья…» Вот я и решила: пока есть возможность, зачистить, как говорится, все хвосты. Но ты, Надька, — она тепло улыбнулась подруге, — оказалась живучая. И — везучая. Или просто мой Никон дурак. Перемудрил с этим газом, с краской… Я-то ему по-простецки советовала: сшибить тебя машиной — и всех делов. Но он сказал, что все аккуратнее сделает. Только лоханулся.
— А ты явилась в больницу! С фруктами! — упрекнула Надя. — Ахала. Сочувствовала…
— Ничего я тебе не сочувствовала! — не согласилась подруга. — Помнишь, мы с тобой рядом на кровати сидели? Болтали? А в палату медсестра заглянула, начала выступать, что я явилась во внеурочное время?..
— Помню. Ты еще на нее наорала.
— Потому и наорала, что она мне все карты спутала. Влезла не вовремя, — спокойно призналась Ирина. — Я ведь хотела тебя тогда… Сама… Так что скажи ей спасибо. Спасла она тебя.