Однокурсники
Шрифт:
— А как твоя голландская девушка, часто пишет?
— Не так часто, как хотелось бы, — ответил Джейсон. — Вообще-то пап, я бы после ужина позвонил ей — с твоего разрешения.
— Конечно, пожалуйста, — с облегчением произнес Джейсон Гилберт-старший, вновь устремляясь мыслями в будущее — прочь от недостаточно далекого прошлого.
Джейсон уволился из корпуса морской пехоты в начале августа 1961 года, поэтому он успевал добраться до Кембриджа и поступить в Гарвардскую школу права.
В начале своего срока он служил инструктором в школе начальной подготовки, а потом, в первую очередь из-за его бравого вида в военной форме, ему поручили заниматься вербовкой кандидатов в офицеры. В его обязанности входило ездить по университетским кампусам и убеждать студентов последовать его примеру и приобщиться к воинской славе, поступив в класс подготовки командиров взвода или, если не получится, хотя бы просто на службу в морскую пехоту.
В уме Джейсон сравнивал эти поездки для вербовки будущих морпехов с состязаниями по ловле рыбы. И как всегда, настроенный только на победу, он стремился вернуться домой с самым большим уловом. А когда командир сообщил, что он с честью справился и с этим испытанием, ему, хоть это и не стало неожиданностью, было приятно.
И все же, оставив военную службу, он почувствовал облегчение, и теперь его переполняло желание скорее взяться за юриспруденцию.
А еще ему не терпелось встретиться с Фанни. Их переписка длилась, не затухая, все двадцать четыре месяца, которые они не виделись.
Однако морская пехота Соединенных Штатов так и не предоставила ему нескольких лишних недель к отпуску, чтобы он смог поехать к женщине, на которой решил жениться. Похоже, это испытание разлукой продлится еще целый год — теперь уже учебы.
Опять письма. Снова телефонные звонки. Но сил терпеть — все меньше и меньше.
Существует старинная поговорка о том, как протекает учеба в Гарвардской школе права: в течение первого года там пугают вас до смерти. Во время второго — заставляют работать до смерти. А на третий год — надоедают вам до смерти.
То, что Джейсон, в отличие от большинства сокурсников, имел за плечами два года военной службы, изрядно помогало ему в тех случаях, когда приходилось сталкиваться один на один с этими ужасными профессорами из Школы права. Ведь по сравнению с любым сержантом-инструктором по строевой подготовке они выглядели людьми совершенно безобидными. Поэтому если Джейсон вдруг оказывался не в состоянии дать вразумительный ответ на занятиях, скажем, по составлению контрактов, то презрительная усмешка преподавателя казалась сущим благом: это же вам не сто отжиманий в полной амуниции.
Он также пользовался тем обстоятельством, что несколько человек из его выпуска 1958 года, имевшие отсрочку от военной службы, теперь учились на последнем курсе Школы и более чем охотно помогали своему славному сокурснику.
— Тебе надо бы вести дела в суде присяжных, — советовал ему Гарри Маквиг. — Ты же у нас красавчик — и рта не успеешь открыть, как все тетки в жюри уже твои. А мужиков они сами обработают. В выигрыше будешь всегда.
— Нет уж, — возражал Сеймур Хершер, — ему лучше специализироваться на бракоразводных делах. Все женщины так и будут валить к нему толпами, в надежде заполучить Джейсона в свою собственность.
Но Джейсон уже составил собственный план действий. Он годами обсуждал его со своим папой.
Во-первых, если ему удастся продержаться среди всех этих лучших умов в Школе права и не вылететь раньше времени, он постарается найти какую-нибудь должность клерка. Затем несколько лет общей практики в одной из престижных фирм в Нью-Йорке или в Вашингтоне. А все вместе это послужит трамплином для конечной цели — политической карьеры.
— Джейсон, — пошутил как-то Гилберт-старший, — я так уверен в твоем будущем успехе, что мне уже сейчас не терпится начать строительство дома в Вашингтоне.
Но юношеские грезы о будущей карьере теперь затмевались новой светлой мечтой — она придавала Джейсону силы, чтобы выдержать несколько суровых экзаменов по юридической практике в январе и пережить напряженную весну, когда заключительные экзамены по предметам становились все ближе и ближе.
Его грела мысль, что впереди — долгожданная встреча с любимой голландской девушкой, с той, которая улыбается ему с фотографии на письменном столе, и ей совершенно неважно, сдаст он эти экзамены или завалит.
Нельзя сказать, будто эти два с половиной года, пока они с Фанни не виделись, он вел монашеский образ жизни. Но, общаясь иногда с другими девушками, он всякий раз вспоминал о том, как хорошо ему было с ней.
И хотя в своих письмах она об этом не обмолвилась ни разу, он чувствовал, что она тоже считает дни до того момента, когда они наконец смогут быть вместе.
Вот почему Джейсон с радостью встретил наступление экзаменационной сессии. И если его сокурсники по мере сдачи тестов становились все мрачнее и озабоченнее, он с жадностью заполнял каждую синюю экзаменационную тетрадь, словно это очередная страница в паспорте, с которым он пройдет сквозь ворота Школы права и попадет прямиком в объятия своей любимой.
Во время долгого перелета в Амстердам Джейсон очень нервничал — он не знал, как все пройдет. Они ведь так давно не виделись. А вдруг он просто приукрасил их расчудесные отношения — от отчаянной скуки во время военной службы? И не обернется ли их встреча в аэропорту Схипхол сплошным разочарованием?
Увидев ее стоящей у выхода через таможню, он понял, что не обернется. Когда они поцеловались, он ощутил все то же волнение.
Первые несколько дней они провели на ферме ее родителей, где он в полной мере ощутил все тепло и душевную атмосферу, царящую в семье ван дер Пост. Все съехались сюда, чтобы познакомиться с американским другом Фанни: и ее родной брат, который учился в Гааге, и родная сестра, которая замужем, не говоря уже о двоюродных братьях и сестрах, а также нескольких тетушках.
Вечером накануне отъезда Джейсон стоял перед камином в центральной комнате жилого дома на ферме и разглядывал фотографии на каминной полке.
— Удивительно, — заметил он, — меньше чем за неделю я познакомился со всеми этими людьми.
Но затем он остановился перед снимком с изображением темноволосой девушки.
— Кроме нее.
— Это Ева, — сказала миссис ван дер Пост. — Полагаю, Фанни рассказывала о ней.
— Да, — ответил Джейсон.