Однокурсники
Шрифт:
В номере для новобрачных было две ванных комнаты — для него и для нее. Когда Дэнни чистил зубы (долго и тщательно), он смотрелся в зеркало и видел там лицо испуганного подростка.
Получится ли у него? «Ну конечно, — сказал он себе. — Брось, стоит ли из-за этого так волноваться. К тому же она ведь девственница. Даже если ты будешь не на высоте, как она это поймет?»
Дэнни снова посмотрелся в зеркало. И по выражению своего лица понял, что не сможет сейчас просто так войти в спальню и предстать перед Марией.
Ему нужна помощь.
Он расстегнул молнию бокового отделения своего
52
Медленно и тихо (ит.).
53
Весело и быстро (ит.).
«Благодарю тебя, Господи, за медицинскую науку», — подумал он, протягивая руку к бутылочке с надписью «Метамфетамин». Вытряхнул таблетку на вспотевшую левую ладонь, завернул крышку пузырька и снова спрятал всю свою фармакопею в потаенное место.
Из спальни донесся игривый голос:
— Дэнни, ты еще там или меня бросили в мою брачную ночь?
— Я сейчас приду к тебе, дорогая, — ответил он, стараясь не выдавать голосом своей нервозности.
Он разломил таблетку в ладони, лелея надежду, что это ускорит ее эффективность, и проглотил, запив стаканом воды.
Почти сразу же настроение у него улучшилось. И хотя сердце заколотилось быстрее, но теперь в нем не было страха. Он надел халат и медленно пошел к спальне.
Мария ждала его, лицо ее сияло улыбкой.
— О, Дэнни, — сказала она с любовью, — я знаю, мы будем с тобой очень счастливы.
— Я тоже это знаю, дорогая, — ответил он и скользнул к ней под одеяло.
Дэнни Росси и раньше в своих выступлениях — будь то музыкальных или иных — добивался исключительной выразительности и безупречности. Эта ночь не стала исключением. Правда, на этот раз выступление было очень, очень недолгим.
*****
Фанни и Джейсона теперь влекло друг к другу с такой силой, что они уже не могли довольствоваться письмами. Чувства переполняли обоих, им хотелось слышать голос любимого человека. Они стали перезваниваться. Вначале это был еженедельный ритуал, но вскоре он превратился практически в ежедневный. Счета за переговоры приходили астрономические.
— Было бы гораздо дешевле, если бы один из нас прилетел жить к другому, — замечал он.
— Согласна, Джейсон. Но ты не сможешь сдать свои экзамены здесь, а я не смогу сдать свои там. И если ты потерпишь еще пару месяцев, мы будем вместе — до тех пор, пока я тебе не надоем.
— Ты мне никогда не надоешь.
— Все так говорят, — шутила она. — Иногда так хочется, чтобы
— Фанни, ты же собираешься жить в Бостоне. Это все еще пуританский город. Кроме того, я хочу связать тебя пожизненным контрактом, чтобы ты не сбежала от меня в случае чего.
— Ну ты даешь, — отвечала она.
Свадьбу наметили на июль, венчание должно было состояться в церкви в Гронингене, куда ходили все члены ее семьи. Поскольку Фанни еще раньше планировала в очередной раз навестить свою названую сестру Еву этим летом, было решено, что она отправится туда поздней весной — как только сдаст квалификационные экзамены.
15 мая она позвонила Джейсону, чтобы сказать:
— Прощай на три недели.
У Евы в кибуце, который находится в Галилее, условия жизни довольно-таки спартанские, и поддерживать связь будет почти невозможно.
— Думаю, у них там три телефона на всю округу, — отметила Фанни. — Поэтому вряд ли они оценят нашу с тобой бесконечную болтовню. Как думаешь, получится у тебя вытерпеть двадцать один день, чтобы не разговаривать со мной?
— Нет, — сказал Джейсон.
— Ну тогда подумай, может, приедешь ко мне в Израиль сразу, как сдашь последний экзамен. Пора наконец-то увидеть землю своих предков, между прочим.
— Может, так и сделаю, если будет совсем уже невтерпеж, — ответил он. — Эй, чуть не забыл спросить, как прошел твой устный экзамен?
— Хорошо, — скромно сообщила она.
— Значит, ты теперь дипломированный врач. Поздравляю! А почему ты не рада?
— Потому что, — с чувством произнесла она, — я скоро стану еще более важной персоной — твоей женой.
Эти слова пылали огнем в памяти Джейсона Гилберта. Ведь это было последнее, что он услышал от Фанни ван дер Пост.
Десять дней спустя, в шесть часов утра, его разбудил телефонный звонок. Это был ее брат Антон.
— Джейсон, — произнес он, его голос дрожал, — у меня ужасная новость о Фанни.
— Несчастный случай?
— Ее убили.
Джейсон сел в кровати, сердце его бешено заколотилось.
— Как? Что произошло?
— Я не знаю всех подробностей, — запинаясь, выдавил из себя Антон. — Сейчас позвонила Ева и сказала, что было террористическое нападение. Их кибуц находится совсем недалеко от границы. Вероятно, арабы перешли ее ночью и забросали их жилища ручными гранатами. Часть из них попала в детскую спальню. Фанни в это время осматривала больную девочку и…
Он замолчал и разрыдался.
Вначале Джейсон оцепенел.
— Не может быть, — шепотом сказал он себе. — Этого просто не может быть… Неужели это происходит на самом деле?
За двадцать шесть безоблачных лет своей жизни он никогда не сталкивался ни с чем, что даже отдаленно походило бы на трагедию. И вот теперь он сражен пулей в самое сердце.
— Ева говорит, она была очень смелой, Джейсон. Она закрыла своим телом гранату, чтобы защитить детей.
Джейсон не знал, что сказать. Или думать. Или делать. Он чувствовал, что слезы вот-вот хлынут из глаз. И гнев разорвет его изнутри. А пока он просто застыл от шока. Потом спохватился — надо же что-то сказать ее брату.