Однолюб
Шрифт:
Роман молча ткнул пальцем в табличку, оповещавшую, что вход в здание Суда строго по паспортам. Честно говоря, приставы частенько пускали, конечно, и так - если видели, что человек адекватный - но сейчас подобного желания не возникало...
Мужчина покосился на табличку, как-то невнятно качнул головой, и снова склонился к Роману.
– Ну слушай, действительно забыл документ. Будь человеком, а? Отсюда же всё видно прекрасно. Вон шестнадцатый кабинет, вот он я... Я раз пятнадцать уже здесь бывал - куда я денусь-то, а?
–
– Блин! Ну позвони в шестнадцатый тогда! Скажи про меня. Любовь Ивановна подтвердит! Если надо то даже встретит, полагаю...
– БЛ...ДЬ!!!
– Роман сам не понял, как оказался на ногах, - ТЫ ЧТО, ТУПОРЫЛЫЙ, А?! ВАЛИ НАХЕР ОТСЮДА, МУДАК!!! Здесь, - парень ткнул кулаком в уже упоминавшуюся табличку, - написано, что вход только по паспортам!!! Здесь НЕ написано, что, если кто-то забыл свой долбанный паспорт, то пристав должен звонить туда, куда ему скажет мудак, забывший паспорт!!! Или я не прав?! А?!
Мужичок отшатнулся, примирительно поднимая руки ладонями вверх. Желание уговаривать о проходе он, кажется, теперь потерял...
С трудом заставив себя замолчать, Роман сел. Его трясло. Злоба, как и в прошлый раз, нахлынула внезапно. И виноват в этом, конечно, был не тот мужичок, он лишь послужил катализатором. Виновато в этом было... всё. Да-да, именно так: всё вместе. Наташа с дурацкими отказами, расстрелочные команды восемнадцатого года, тупая, в своем непонимании, Света... Да и вообще - ВСЁ. Всё было как-то неправильно, как-то не так... Роман чувствовал это всем существом - сознанием, и тем, что скрывалось за ним, ощущал каждой клеточкой послушного тела... Вокруг расстилалась какая-то глобальная, просто гигантская неправота.
Но вот в чем именно?
Если бы пристава об этом спросили, он, к сожалению, не дал бы ответ...
– Ром, - появился рядом Андрюха, коллега с соседнего поста, - ты, наверно, устал. На людей чуть не кидаешься... Давай я тебя подменю. А ты иди на четвертый, посиди. Там как раз освободилось сейчас... Вариант?
Роман молча кивнул и поднялся. Разговаривать не хотелось, но он был благодарен Андрею. Если уж чего приставу и хотелось сейчас, так это покинуть осточертевший пост. Он был отнюдь не уверен, что выдержит ещё одного такого же мужичка...
Пост номер четыре располагался уже на втором этаже. А это большая разница. Во-первых, людей было меньше на порядок, а то и два. Во-вторых, собственно, никого не надо ни на что проверять. Единственное требование - следить за обстановкой. То есть тем же самым порядком. Который, как известно, в суде не так уж часто и нарушают...
Роман удобно расположился на синем стульчике "для персонала". Волны внутренней ярости ещё не опали, но, потихоньку, начинали стихать... Покопавшись, мужчина достал электронную книжку. Чтение было именно тем, что могло помочь восстановить душевное равновесие сейчас - и пристав, конечно, об этом знал...
Тем более что и произведение было вполне, как говорится, под стать. "Походы и кони" Мамонтова Сергея Ивановича. Автор, прапорщик, позже поручик ушедшей в прошлое Армии, лично прошёл сквозь весь ураган Гражданской, воевал
Единственное, что жгло пристава, так это то, что его прадед, герой Второй Отечественной и Гражданской войны, так и не удосужился хоть что-нибудь написать. За эти, существуй они в действительности, мемуары, Роман отдал бы, наверное, всё. Но нет. Быть может, оттого что умер слишком рано (всего-то в двадцать восьмом!), быть может, почему-то ещё, но единственное, что оставил прадед - это несколько писем-записок, не предназначенных к отправлению вообще...
Вздохнув, пристав погрузился в чтение...
* * *
Ужин у деда - такое событие, на которое Роман не любил ходить никогда. Но всё ж посещал. Да, неохотно, но зато без пропусков, почти всегда. В конце концов, там собиралась семья...
Сегодняшний день не составлял исключения. Работа-дом-ванна... вперед ша-а-агом марш! Ровно в 19-30 пристав уже вдавливал кнопку дверного звонка.
Всё было as usual, то есть, по-простому, как обычно, всегда.
Во главе стола, само собой, сидел дед. В свои восемьдесят он выглядел весьма и весьма... Должно быть, глядя в эти голубые, сохранившие пламя глаза, незнающий человек никогда бы не подумал, что их обладатель, оказывается, воевал. Причем не когда-либо, а начиная с сорок второго, столь далекого, покрытого мраком, кровавого... Он сохранился на удивление хорошо, дедушка Романа. Даже морщины на лице и руках выглядели немного странно... Как-то мужественно, что-ли. Почтенно... Сложно сказать. Но не так, как должны выглядеть морщины обычного восьмидесятилетнего старика. Совсем не так.
Олег Андреевич редко выходил из дома, совсем не гулял. Но, при этом, сохранял потрясающую память и ясность ума. И был политически активен - даже сейчас. Состоял в местном отделении КПРФ, хотя собраний, конечно, не посещал. На стене над кроватью держал стандартный для коммунистов плакат...
По правую руку от себя Олег Андреевич сажал Аньку - любимую внучку, сестру Романа. Ей стукнуло только двадцать четыре, она была живой, красивой и яркой девчонкой. Никогда (до замужества) не имела недостатка в поклонниках, со всеми находила общий язык. Они отлично общались с Романом, а в бытность школьниками пристав всегда оберегал её, защищал... Но вот новоявленный муж Аньки - Игнат - мужчину откровенно уже раздражал.
Он тоже здесь был - мордатый, самоуверенный хряк. Преуспевающий менеджер средней руки - скорее всего, уместней определить именно так. Он не был тупым, этот толстощекий, стриженный под машинку Игнат... но только и умным его вряд ли кто-то рискнул бы назвать. И уж тем паче человеком, имеющим настоящее образование, широкий кругозор... Роман никогда не мог понять, что именно нашла в таком придурке его действительно неглупая, начитанная сестра. Что могло быть у девчонки общего с данным свином? У неё ведь, мужчина знал, хватало поклонников куда лучшего класса...