Одуванчик в тёмном саду
Шрифт:
Не ум и не совесть, а страх заставил ее скрыть от меня рождение ребенка. Тамиша боялась, что я отниму у нее дочь, заберу и воспитаю среди чудовищ… таким же чудовищем.
Я ударил кулаком по спокойной глади бассейна. Еще… Еще!.. Брызги в лицо не помогали успокоиться. Только на что-то большее просто не было сил. Хотелось просто лежать. Нет, черт побери, еще больше хотелось напиться, но я не позволил себе такой роскоши. Пить в одиночку, страдая по давно ушедшим чувствам? До такого я еще не докатился…
У меня не получалось возненавидеть Тамишу,
Кристалл с записью допроса я просмотрел уже пять раз. Хорошо, что мы залезли к ней в голову только сейчас. Иначе я бы ее простил. Простил и вернул… возможно. Я же был влюбленным идиотом, так что…
А теперь… Теперь она — лишь обманутая женщина, которую я когда-то любил.
Меня самого час выворачивало наизнанку, после того как я увидел, что остается от мужчин после выедания их арахнидками. Жуткое зрелище!
Конечно, молодому поколению внушается, что ничего подобного никогда не происходило. Ложь! Еще как происходило. Меня самого могла постичь та же участь…
Я даже знал одного арахнида, который выбрал партнершу для секса не совсем удачно.
И вот молодой девчонке показывают шкурку… остатки пиршества… Причем «пища» была ей знакома. Ученик того мага… чтоб его!
Догадываюсь, зачем его занесло в наш лагерь. Но вот кто его сожрал, не ясно. Ведь это произошло уже после того, как я соединился с Аррахшширом… Сильно после. Значит, какая-то тварь…
Я снова ударил по застывшей глади. Кулак ушел под воду на всю длину руки, почти без брызг.
Какая-то тварь продолжала жрать двуногих?! Или решила так наказать пойманного шпиона?
Строгий приказ… и зачистка от «неблагонадежных»… Это первое, что я сделал, придя к власти. Запретил есть условно-разумных.
И тут же мне попытались доказать, что люди — это почти животные. Настойчиво убеждая, что надо выйти и сожрать… сожрать всех!
Один я бы ни справился. Даже если в твоей груди вместе с собственным сердцем бьется сердце целой расы, постоянно воевать против этой расы невозможно. Тем более Аррахшшир не всегда одобрял мои начинания, иногда он был против, а иногда придерживался нейтральной позиции. И тогда мне приходилось убеждать, агитировать, сражаться…
Самый сильный самец гнезда против меня. Битва до смерти…
Сначала они выставляли против наглой личинки самых слабых, уверенные, что я не устою. Черт! У меня две ноги, а не восемь — согласен. И уязвимых мест у меня больше. Но это не значит, что я не умею драться. Старый морра арргросс не щадил меня во время обучения. Первое время я, вообще, был учебным пособием для его учеников. Так что я прекрасно знал, как выживать и как убивать…
Арахниды — жестокая раса. И чтобы стать их правителем, мне пришлось доказать, что я тоже достаточно жесток и готов отстаивать свое решение, рискуя жизнью. К счастью, большинство признавало меня победителем до того, как я наносил им последний, смертельный удар.
И только когда все приняли мои новые правила, смирившись, что Аррахшшир сделал хоть и странный, но достойный выбор, я вывел арахнидов на поверхность. И пусть для пожилых самок я так и остался личинкой, но именно они первыми поддержали меня и одобрили желание скрыть от молодежи, до какого уровня деградации дошли их предки.
И тут выясняется, что кто-то нарушил закон. Причем, как ни посмотри — нарушил. Непростительная слабость к деликатесу или намеренное сокрытие и уничтожение пробравшегося в лагерь шпиона… Ученика мага… Черт!
Они же выедают не только тело!.. Они жрут и ментал! Память! Мозг… Черт побери!
Я выскочил из бассейна, накинул на себя халат и помчался в гарем. Мне надо было срочно поговорить с Рраушшаной.
Причем разговор был, прямо скажем, из разряда очень секретных…
— Сначала успокойся. Вокруг тебя ментальная буря.
Арахнидка устроилась напротив меня и спокойно застыла, сложив руки на груди. Конечно, насчет бури она погорячилась. Я был в бешенстве, но ощущать его могли лишь менталисты, умудренные жизнью и опытом.
— Да, при желании мы можем поглотить не только тело, но и разум врага. Это умение доступно не каждому, но тем проще будет вычислить виновного. Я разделяю твой гнев. Мы решили не есть двуногих. Ты сказал — надо соблюдать. Или собрать совет всех гнезд и сообщить о нарушении закона. Никто не приходил. Не поделился ценными знаниями с остальными, — для арахнидов это тоже было преступлением, возможно, даже более серьезным. — Мы найдем виновного и приведем к тебе. Вдруг тот, кто вскрыл разум твоей наложнице, и тот, кто выпил разум ученика, «заурберерарршорм», — двуногая магическая тварь, так среди арахнидов было принято называть эльфийского мага, — как-то связаны.
Над возможностью последнего я тоже много думал. Потому что все улики, в этот раз не прямые, а именно косвенные, вели в одном направлении. Конечно, съесть шпиона могли как самка, так и самец. И совершить покушение на меня, а потом на Дину тоже… Но… Мужчину самец скорее бы просто убил, а вот самка… помнящая былые времена, когда двуногие были и развлечением, и пищей…
— Да, ты прав. Самец убил бы, — Рраушшана кивнула, соглашаясь с моими рассуждениями. — В светлый гарем проникает очень мало самцов. Но приходят мои подруги. У меня уже есть, кого подозревать. Я проверю еще раз и назову их тебе.
Теперь пришла моя очередь согласно кивать.
— Аррграу Рруззиана тоже бывала у меня в гостях, — Рраушшана выцепила из моих размышлений имя матери моего секретаря. — И она действительно раньше любила эльфов, — в гастрономическом смысле этого слова, черт побери! — Всегда говорила, что они вкуснее других двуногих. Но после рождения Рридфферта стало ясно, что она их не только ест.
— То есть это не шутка?! — я с удивлением уставился на Рраушшану.
Едва мне начинает казаться, что я понимаю их мышление, как выясняется, что все совсем не так.