Одуванчик в тёмном саду
Шрифт:
Хитрые маленькие пушистые зверушки! Никогда бы не подумал, что они приручаются не хуже, чем наши младшие братья, аррархи. Вот тот, который чуть посветлее, явно, служит Дине не только за конфеты… Ну и отлично. Чем больше у моей эльфийки незаметных защитников рядом, тем лучше.
Я еще раз посмотрел в преданно глядящие на меня две пары глаз, вздохнул и выдал каждому по персику.
— Много сладкого вредно!
Светленький презрительно фыркнул и смешно нахохлился. Забавно… Всегда считал, что улеши — это нечто незаметное, ответственное за порядок, но никак не домашний питомец, которого можно кормить с рук вкусненьким.
До появления советников я успел выдать маленьким ментальным вымогателям еще по одной конфете. Они так эмоционально их хотели, что я не выдержал. А потом два счастливых шарика исчезли, чтобы не мешать нам разговаривать.
Вот Илуватор и Реми выглядели не такими довольными. Особенно последний.
Ила заметно беспокоило ярко выраженное сходство Тамиши и напавшей на Дину наложницы, Аины. Так что он упорно рыл во всех направлениях, чтобы убедиться в случайности этого факта. Все опрошенные утверждали, что магических способностей у девчонки не было. Никаких, не то что ментальных. И взяться им было неоткуда — во вторую переселенку из другого мира я не поверю ни за что. Перебор, черт побери!
Одной хватает… С внезапно появившимся даром к музыкальной магии и очень удачно сохранившимся в ее роду артефактом, принадлежащем такой же одаренной.
Вчера на абсолютно нерелигиозного Илуватора неожиданно накатило желание уединиться и помолиться своим богам. Я сначала решил, что он шутит. Но Ил действительно открыл портал в один из храмов и удалился часа на три. Правда, вернулся он оттуда с толстой книгой, на обложке которой были нарисованы играющая на гитаре эльфийка и стоящий рядом с ней эльф, играющий на флейте.
— Вымолил? — съехидничал я, разглядывая название: «Для юных искателей знаний, возжелавших воспользоваться чужим опытом, прежде чем самим встать на опасный путь сотворения новых колдовских мелодий».
— Иногда помолиться очень полезно, — пробурчал Илуватор, выложив на стол свою добычу. — Леди Диндэниэль придется все это прочесть и освоить.
Так что, у нас в наличии были учебник творца заклинаний и сам творец. То есть Дина. А еще мои арахниды, множество раз старательно перепахивающие болото, нашли эту проклятую гитару, чтоб ее кентавры копытами растоптали.
Когда я с непринужденным видом взял эту старинную гадость в руки, то понял, что боюсь… Не до испарины на лбу и нервного тика, но все же боюсь обычного музыкального инструмента. Ладно, черт побери, необычного! И пока не пойму, как эта дрянь работает, буду его опасаться и побаиваться.
Единственный, кто это почувствовал, был Рремшшург, стоящий в это время неподалеку. Он с сочувствием посмотрел на меня и потянулся, чтобы забрать гитару. Но я не отдал, лишь сжал гриф покрепче, выдыхая из себя весь страх, как драконы — огонь.
Древними артефактами меня не удивишь! И прятаться за спины своих советников я не собираюсь, черт побери!
Это нормально, опасаться неизвестной магической дряни, которая лишила тебя всех сил и перекинула через портал практически на смерть! Жить-то мне еще хочется… Но не трястись в страхе за свою жизнь.
Так что, гитару я сам лично отнес и запер в одном из потайных хранилищ. Временно. Чтобы попозже спокойно изучить… Надо только тщательно продумать защиту и подстраховку.
А еще, перешагнув через впитанное годами жизни с арахнидами уважение к их женщинам, вчера же вечером я вызвал к себе Рраушшану. Был строг, сдержанно вежлив и позволил себе ментально допросить пожилую аррграу.
Что ж, по крайней мере, теперь я лучше понимаю ее позицию в отношении беспорядков в гареме. В чем-то она даже права.
Жесткая дисциплина, в которой воспитываются арахниды, неприемлема для молодых избалованных девушек-аристократок, да еще и разных рас. Естественно, что они разделяются на мелкие группы и, понятно, что в гареме будут негласные лидеры. Бороться с этим бесполезно, так же как и с мелкими пакостями, которые девушки устраивают друг другу.
Вот с последним я был не согласен — безнаказанные мелкие пакости могут легко перерасти в большие. Тут я почему-то, совсем некстати вспомнил о Жизель. М-да, тоже мелкая пакостница в государственных бумагах… Надо будет с сестрой серьезно поговорить на эту тему, или уже сразу с будущим мужем моей племянницы обсуждать такие вещи? Ладно, позже над этим подумаю…
В конце концов, до появления Дины метод невмешательства прекрасно срабатывал. Девушки годами пакостили друг другу исподтишка, контролируя этим иерархию в своем маленьком государстве. Группировки распадались, создавались, менялись лидеры, а уровень пакостей оставался прежним. Травили лишь «избранных», и Рраушшана считала ниже своего достоинства заступаться за «слабаков». Просто старалась поскорее от них избавиться.
Попытку спихнуть Дину троллю моя управляющая по гарему втихую вполне одобряла, хотя осуждала топорность и непродуманность того, как это было сделано.
Меня Рраушшана по-прежнему воспринимала как мальчишку-подкидыша, неспособного выжить самостоятельно и нуждающегося в постоянной опеке. И мой выбор партнерши она откровенно осуждала, ей вообще Диндэниэль не нравилась — у двуногой серьезные проблемы с головой и чужая магия. Мало мне крутящегося рядом эльфа, владеющего чужой магией, я еще и эльфийку к себе приблизил.
По поводу второго покушения на Дину Рраушшана сожалела… Сожалела, что просмотрела Аину, и сожалела, что той не удалось довести начатое до конца — «это решило бы проблему». «Все двуногие — слабаки и бесполезные личинки».
Что ж, хорошо, что я переселил Диндэниэль на темную территорию. Потому что у светлых защищать ее никто не собирался. Судя по поджатым губам и осуждающему взгляду, раскаиваться в этом тоже никто не думал. «Эльфийка — не пара морра арргросс!».
Черт побери, мало мне сестры, настойчиво пытающейся меня пристроить, так, оказывается, и арахниды до сих пор считают, что могут управлять мной, а не я управляю ими. По крайней мере, старые арахнидки точно в этом уверены, ведь они помнят меня еще игрушкой для развлечения прежнего морра арргросса. Наверное, им, и правда, сложно всерьез меня воспринимать.