Офелия

Семироль Анна

– Смотри, это книга, - начал объяснять Питер. – Её не едят.

Он сделал вид, будто грызёт уголок, скривился и сплюнул. Русалка открыла рот, показав острые мелкие зубы, ухватила себя за ленточку, выплюнула её и мотнула головой.

– Ага. Правильно. Это, - он постучал по книге кулаком, - не еда. Зато там есть картинки.

Питер нашёл изображение человека, поднёс раскрытую книгу к стеклу.

– Видишь? Это человек. Это я, Питер.

Он указал сперва на картинку, потом на себя. Кивнул, подтверждая: я, Питер, человек. Офелия

потрогала стекло, словно пытаясь добраться до картинки. Взгляд её сосредоточился на изображении, потом переместился на Питера.

– Это я, - повторил мальчишка и снова указал сперва на картинку, потом на себя: - Человек. Я.

Он полистал книгу, нашёл картинку с русалкой. У той был хвост, но в целом, дамочка чем-то отдалённо напоминала Офелию.

– Это русалка. Как ты, - прокомментировал Питер, показывая на картинку, потом на Офелию. – Это ты.

Русалка мотнула головой, клацнула зубами, отпрянула. Питер засмеялся.

– Ага, не ты, понимаю. А это?

Он перевернул страницу и показал ей нечто мохнатое с бусинами горящих глаз. Кажется, брауни. Офелия подплыла поближе, замерла, вглядываясь в картинку, и снова резко отпрянула. Питер вернулся к картинке с человеком.

– Человек. Питер. Я.

Тонкие пальчики указали на картинку, затем Офелия коснулась себя. Поглядела на Питера: правильно? Он покачал головой. Снова показал сперва на человека, потом на себя, кивнул. Русалка замерла, будто задумалась.

– Не ты, а я, - сказал Питер. – Смотри дальше.

Он показал на картинку, потом на Офелию, покачал головой и сморщился. Затем пролистал до картинки с русалкой, продемонстрировал её в окно. Офелия опять показала, что ей это не нравится.

– Ты в тысячу тысяч раз красивее, - попытался утешить её Питер. – И хвоста дурацкого нет. Но всё-таки это почти ты. Не я, нет.

Он ткнул пальцем в изображение русалки, потом в себя и скривился. Офелия радостно открыла рот, крутанулась.

– Смешно, да? – заулыбался Питер.

Он показал ей единорога, кентавра, дурацкого зелёного келпи, потом пикси и фею. Офелия внимательно рассматривала каждое изображение, пыталась потрогать его пальцами через стекло. Реагировала по-разному. Пикси узнала, обрадовалась, даже сделала несколько виражей вокруг иллюминатора, открыв рот. От единорога шарахнулась, на картинку с кентавром смотрела очень долго, потом отплыла с недовольным лицом. Фею проигнорировала, а вот увидев келпи, почему-то ткнула пальцем в себя.

– Ого, - удивился Питер. – Но ты же совсем не лошадь! Посмотри ещё раз. Ну, это разве ты?

Офелия с упорством показывала на картинку, потом на себя. Питер на всякий случай тоже ткнул сперва в келпи, потом в себя, склонил голову набок, как бы спрашивая: ну что, это я? Офелия скривилась, качнула головой. Опять указала на себя.

– Почему ты думаешь, что это ты? – спросил мальчишка. – Ты больше на фею похожа, но совсем не на зелёную лошадь. А может, ты говоришь мне, что келпи тоже живёт в воде? Они же

водяные лошади! Вот что ты пытается сказать!

Он снова вернул картинку с человеком.

– Это кто?

Русалка радостно толкнула ладонью стекло.

– Правильно! Это я! – обрадовался Питер. – Ты всё понимаешь! И мы с тобой можем общаться!

Офелия кружилась перед ним в толще воды, развевались длинные белесоватые, словно туман в низинах, ленты и пышные оборки платья. Мальчишка улыбался, показывал ей то одну картинку, то другую, наблюдая, как одних изображённых оттудышей она узнаёт, других пугается. А те, что не вызывали у русалочки никакой реакции, Питер решил считать или выдумкой, или плохо нарисованными, или не обитающими там, где жила раньше Офелия.

«Какая она умная! – с восторгом думал Питер. – Она многое понимает, и сама пытается объяснять. Но очень сложно это делать, когда не знаешь речь и сам не можешь говорить. Как же ей помочь? Надо ещё книг с картинками. Или фотографии. Или порисовать для неё».

Дверь в нижнюю гостиную приоткрылась, пропуская Ларри.

– Так и знал, что ты тут, - спускаясь по ступенькам к Питеру, произнёс он. – Чем занят?

Офелия отплыла от стекла, замерла на расстоянии. Питер отложил книгу, повернулся к брату:

– Мы с Офелией общаемся. Она мне рассказывает, кого из оттудышей знает. Кто ей друг, а кого она не любит. Помаши ей, поздоровайся.

– Э-э-э… - протянул Ларри неуверенно, но рукой помахал.

Русалочка махнула ему в ответ, но ближе не подплыла. Ларри присел в кресло, взял в руки книгу, полистал.

– Ого. А хорошее издание. Картинки крупные, красочные. Ты ей показываешь?

– Да. Ей тут тоже скучно, и я стараюсь её развлечь. Хочу научиться общаться с Офелией, - гордо произнёс Питер и добавил: - Не хочу, чтобы она боялась.

Брат кивнул.

– Вы с ней почти друзья, смотрю.

– Не «почти», а друзья, - поправил Питер.

– Именно «почти». Друзья – это гарантированно хорошие отношения. Без затаённого желания навредить. Если бы я был уверен в том, что она на тебя не нападёт, не употребил бы «почти». Понимаешь?

– Вы взрослые. Вы во всём ищете опасность, - вздохнул Питер, глядя на Офелию. – А мы просто дружим. Без гарантий.

Внезапно он вспомнил про Лу. «Ларри же адвокат. Ну, будет им через год. Значит, он обязан знать все законы. А спрошу-ка я…»

– Ларри, а если оттудыш убежит от хозяина, а тот не станет его искать, он может жить свободно? – осторожно задал вопрос Питер.

– У нас тут или вообще?

– У нас, в Великобритании.

– Вряд ли. Дело в том, что права и свободы гарантированы только гражданам. А оттудыши – это либо враги, либо собственность. Если на улицу выставить комод, он не сможет купить себе дом или участок земли. Он вещь. Или его кто-нибудь заберёт, либо отвезут на свалку.

– Оттудыши живые, - возразил Питер. – У нас же полно приблудных собак и кошек.