Офицер-разведки
Шрифт:
– Так и не запрещали, а я искупаться захотел. Тем более оставил под подушкой записку где буду. Без неё вы меня бы не нашли.
– Тут больше волнует не почему, а как, - наблюдая как я вытираюсь полотенцем и натягиваю форму, сказал капитан.
– Вас никто не видел. Как исчезли.
– Я сам никого не видел, пустые коридоры и свободный выход наружу, - пожал я плечами.
Врал безбожно, укрывался в нишах, амулетом сканера изучал проходы, чтобы никоему не попасть на глаза. С трудом, но проскользнул. А здание покинул по секретному тайному туннелю, что выходил в один из подвалов соседних домов. Сигнализация была, я изучил её сканером, примитив, и отключил, потом вернул как было. Также причина покинуть управление была мне необходима, чтобы объяснить
– Майор, как ты покинул управление?
– Товарищ полковник, я же не тыловая крыса, а разведчик. Там под ковром прополз, тут тенью мелькнул. Да чтоб меня и заметили? Да в жизнь такому не бывать.
– Угу. Мы ещё выясним как ты это сделал. А теперь говори, зачем покинул управление. И не ври про купание.
– Ну да, это только повод. Скажу так, хочу награду получить. Чтобы раскрыть всё, поясню мотив моих действий. Комдив Девяносто Девятой стрелковой дивизии меня к Герою представил, но награду зарубят, что меньше дадут. Вот и хочу получить то, чем наградили. За это я вам сдам место где прячутся диверсанты, коих вы упустили. Даже три их штаб-квартиры.
– И как ты это сделал?
Говорить, что у меня «Глаз» почти всё время в небе и я отслеживал того помощника дежурного, ещё не узнал, просто на всякий случай, подозрительно себя вёл, как он посещал три места лёжки и залёг на третьей, понятно не стал. Объяснил понятными ему словами:
– Знакомых у меня в столице нет, чтобы вы там себе не подумали. Просто вышел на воров, одного авторитета допросил, сломал ему ноги… Э-э-э, провёл военно-полевой допрос, и ни черта он не знает. Однако охотно сдал других, видимо конкурентов. Посетил их, второй тоже пустышка, а вот третий навёл на эти адреса. Его помощник, он на квартире был, дал чёткое описание тем, кто посещал квартиры, были и офицеры НКВД, и я опознал тех диверсантов. Воров они привлекли тем, что золотом сорили. Были там покупки, а те просекли.
– Любопытная информация. Если учесть, что город перекрыт и идёт методичное прочёсывание, встаёт вопрос, а как ты через посты прошёл? От места где ты купался, до нашего управления около шести-семи постов, которые тебе не пройти было, документов и разрешения на это просто нет. И про то что ты разведчик, хвастаться не стоит. С момент как ты покинул управление, и тебя обнаружили на реке, прошло часа три. Не успел бы ты всё сделать.
– Это да, только вошёл в воду и нырнул, уже зовут. А так ушёл как в песне: а я по шпалам, опять по шпалам, иду домой по привычке, - пропел я.
– По туннелям метро я прошёлся. Да и проехался, метро-то работает. И насчёт трёх часов ошибка ваша, раньше я ушёл, пять часов у меня было.
– Допустим. Адреса?
– протянул тот руку.
– Со всем моим уважением, но нет. Вы извините, мелкая сошка, адреса дам тому, кто может дать гарантии по поводу награды. Берия, например.
– Мелкая сошка?
– В сорок первом вы были капитаном госбезопасности, это считай подполковник-армеец. В сорок втором майором, это полковник, если на армейские звания переводить. Что-то долго в полковниках ходите.
– Да был я генералом, был!
– взорвался тот, видимо на больное место надавил.
– Сняли. За дело, за провал операции, серьёзной операции. Причём, по вине присутствующего тут, тогда ещё лейтенанта Одинцова.
– Но-но, я ничего не знал, не надо вещать чужое на меня.
– Идём к товарищу Берии, он уже прибыл, как мне доложили.
Ну мы и пошли. Полковник не стал из себя обиженного стоить, объяснил мои мотивы наркому, сразу как выпроводили очередного посетителя, и тот сообщил мне:
– Вам итак награда положена, тот полковник-венгр,
– Блин, зря старался.
– Не зря, сообщите адреса, - велел Берия.
– Они тут, на листке, - достал я и кармана гимнастки листок и протянул полковнику, а тот уже отнёс наркому.
– Ну вот и хорошо, - сказал тот, и добавил.
– Ваша бывшая дивизия окружила тот полк мадьяр и полностью его уничтожила. В плен не брали. А пока работайте дальше по плану.
Ну мной и занялись. Опрашивали обо всём, не только последнее похищение и побег. И про засаду, как там полторы сотни бандита уничтожил. Да почти всё, с лета сорок второго. Два дня мной занимались, спал я в той же комнате, одну койку за мной закрепили. Отслеживали всё движение, чтобы не смылся как в прошлый раз. Систему охраны и контроля явно переработали и улучшили. Неслабо так поработали. Помимо этого, мне сшили парадную форму старшего офицера, всё же майор к ним относится, и на третий день, а было двадцать шестое июня, меня свозили в Кремль, где Сталин, покачав головой, выдал награды. Я потом сходил в отдельную комнату, и там специальный человек помог правильно прикрепить награду к кителю, Золотую медаль Героя и орден «Ленина». Мне как в первый раз вручали, с орденом. Я вернулся в зал, а то уже другой награждённый ждал помощи, и сидел во втором ряду, слушал как других поздравляли. А вот на банкете мне не позволили остаться, снова на Лубянку. Да, всё же дошло и до того, что я старательно пытался скрыть. Случаи острого недержания у тех офицеров, что мне досаждали. Да, вы правильно поняли, были взяты письменные показания Члена Военного Совета, как он со мной договорился, и полковник, тот продолжал со мной лично работать, причём фамилии его я до сих пор не знаю, точнее не помню, прямо сказал, что Конев хочет со мной встретится. Он в Москве, сегодня ночью прилетел. Не дело советскому маршалу таким недугом страдать. Ну и пытался выпытать как я это сделал? Вот блин, засада. Придётся прекращать с такими делами, иначе сядут на шею и ножки свесят, итак на меня с подозрением поглядывают.
– Не понимаю о чём вы, - сказал я полковнику, после чего показал фотографию последнего из сотрудников, что вызвали у меня смутные воспоминания.
– Я вспомнил его. Видел до войны. Он из комендатуры Владимир-Волынска.
– Звание помнишь?
– изучая фото, уточнил полковник.
– Пустые петлицы.
– Личное дело этого офицера уже подняли. Он никогда не был в этом городе. К началу войны только закончил спецшколу, сержантом госбезопасности. Может похож? Бывает же такое?
– Что вспомнил, я сказал, дальше ваша работа.
– Это да, поищем тех, кто в комендатуре служил, хотя шансов найти… Поищем. Ладно, ты разговор от Конева не уводи. Сейчас поедем к нему в гостиницу, и вернёшь как было.
– А я тут причём? Кто бы это ни сделал, я ему благодарен. За кандалы ему, что на меня надевали, когда самолёт на разведку вылетал. Да и другой гадости он мне много сделал. Врун в маршальских погонах.
– Ты язык попридержи, а маршале говоришь. И это не просьба, а приказ. Сверху.
– Что я буду с этого иметь?
– Ты в курсе, что Михайлов фронт принял?
– Да, Первый Прибалтийский. Генерала армии получил. И что?
– Это он с сорок третьего бьётся за то, чтобы тебя ему вернули. Даже к Сталину трижды обращался, стучал кулаком по столу. Верните и всё тут. Раньше ты под решением трибунала был, а после суда уже стал доступен.
– Так Конев меня прятал на пересыльном пункте под номером, от Михайлова?
– Догадался. Да, это его не красит, но у них там свои свары. Это я к тому, что тебя сразу отправят на Первой Прибалтийский. Тем более Михайлов уже узнал, что ты в Москве, сюда лично летит. Опасается, что опять пропадёшь.