Офицер-разведки
Шрифт:
– У меня в комбинезоне был мешочек. С драгоценными камнями, полсотни брильянтов. Я был уверен, что он у немцев, к чьим-то рукам прилипли как трофеи. Искал.
– И для этого тысячу солдат и офицеров перебил, многие после пыток?
– Чё это тысячу? Две, помнится. Один раз ночью огнемётом в казарме больше трёхсот заживо сжёг. Там же на базе и Скорцени погиб.
– И что, нашёл? Уверен, что нашёл, если вернулся. Где были-то? У кого?
– Да эти… - экспрессивно начал я.
– Эти дебилы комбез мой стянули и не осмотрели карманы. Где бросили на берегу реки, как меня раздели, там и нашёл.
Майор захохотал. Я мрачно смотрел на него, потом отвернулся.
– Представляю лица тех, кого ты допрашивал, и как злился на их не понимание, - майор ещё больше захохотал, увидев, как я надул губы.
– Да, забавно. Значит, ты незаметно перелетел на нашу территорию, нашёл камешки, вернулся на их территорию, а дальше уже вышел на штаб фронта и официально прилетел на угнанном самолет. Так проще, чем объяснять, как на свою территорию вернулся.
Я лишь молча кивнул. Чёртовы немцы, всё слили. Явно подставить меня хотели. Ну вот как тут против них воевать, если все секреты выбалтывают?
– Значит,
Я молча показал майору кулак левой руки, и стал справа от него правой рукой крутить, как будто ручку шарманки, и кулак медленно трансформировался в кукиш. Я в шоке посмотрел на него, и приложив правую руку к груди, сказал с искренностью в голосе:
– Товарищ майор, клянусь, я не знал как эта штука работает.
– Не отдашь значит?
– Нет у меня ничего.
– Конечно нет, тебя всего обыскали, каждый шов прощупали. Чуть позже к нашему врачу сопроводят, на промывание, он в этом ас, большой опыт, думаю в желудке носишь.
– Кроме богатого внутреннего мира у меня там ничего нет.
– Ладно, теперь давай уже нормально составлять рапорт.
Пять часов убили, но всё легло на бумагу. На промывание меня всё-таки не водили. Решили не рисковать. А просто вызвали майора в кабинет непосредственного начальника его отдела, меня в столовой в это время кормили, перерыв был, я подслушал через форточку с помощью «Глаза». Так вот, там сам Берия был, тот велел вопрос с брильянтами закрыть. Мол, если я за них две тысячи немцев уничтожил, причём очень непростых подразделений, элитных, то что я своим за это сделаю, даже думать не хочется. Кстати, правильное решение, наконец-то благоразумие проявили. Так что к теме брильянтов мы больше не возвращались. А так закончили и меня отвезли в одну из служебных гостиниц управления РККА. Никаких претензий ко мне не было, более того, ещё и наградить обещали за разгром элитных подразделений Гитлера и Муссолини. Эти два кадра объявили меня личным врагом номер один. Ну Гитлер в третий раз, а вот Муссолини впервые. Тьфу на них. А так ещё пока шли допросы, мне принесли форму майора. Новую, пусть и полевую. Хотели парадную, но я сообщил, что сохранил свою, со всеми наградами. Цена за парадку и полевую форму разная. Последняя куда дешевле. Так что, чтобы не ходил в форме солдата Вермахта, мне и выдали форму, с сапогами, зимним нательным бельём, шинель, шапку-ушанку. Холодно, минус десять где-то. Вот трофейная форма куда-то испарилась, не успел прибрать. Так что я в гостиницу ехал в офицерской форме. Кстати, свои документы, офицера, выдал. На них нанесли новые специальные метки, и мне выдали письменное разрешение находится в столице. Трёхдневное. Надо будет отдел кадров управления Красной Армии посетить. Меня же погибшим признали, из списков личного состава Первого Прибалтийского фронта исключили. Так-то уже восстановили в рядах Красной армии, по запросу от НКВД, но назначение новое надо получить. Узнаю куда Михайлова отправили, и я туда. Пока не знаю где он, на Лубянке не смог выяснить. Или врали, или действительно не знают где он.
Приняв душ, я устроился в номере, уже стемнело давно, на ужин опоздал, но меня бутербродами с рыбой покормили, с чаем, когда допросы шли. Обед в столовой не считаю. Так что познакомился с соседями, их в комнате на четыре койки двое было. Одна свободна. Оба майоры, как и я. Пообщались, выпили за знакомство, и я вскоре уснул. Дальше выпивать не стал, за знакомство можно, но я не любитель этого дела.
С утра посетил столовую, она на первом этаже этого же корпуса, а чеки мне дали на питание. Вот одну проштамповал и поел. Гречка была с жареным куском трески, чай, так себе, слабенький, два куска хлеба, кусок сливочного масла и чуть подсохшей копчёной колбасы. Это всё. Вот так собравшись, уже переоделся в парадную форму, со всеми наградами, и направился в управление. А оно тут рядом, до перекрёстка дойти, вверх по улице метров триста, и слева будет нужное здание. На улице шёл мелкий дождь, что почти сразу замерзал на всём куда попадал, и выходить под такое небо мне крайне не хотелось, а надо. Машину бы добыть, не свою использовать, а поймать попутку. Вчера мне это удалось. А вы думаете это меня на машине с Лубянки везли? Ага как же. Отпустили, уже хорошо, дальше сам добирайся. Вообще ситуация забавная. Пока делал свою работу на фронте, меня три сотни человек охраняло. А тут я никому не нужен. Охраны нет. С другой стороны, пока я отсутствовал, в общей сложности восемнадцать дней, это две недели искал амулеты, но до этого меня четверо суток держали под снотворными, наши войска прорвали несколько немецких укреплений. Всё, наши у Берлина, уже крайние дома заняли, началась битва за Берлин. Союзнички запаниковали и тоже рвались к Берлину, часть Германии они уже оккупировали. Это я всё к тому, что моя ценность как редкого военного специалиста падала с каждым днём приближения Победы.
Вот так выглянув на улицу, я поморщился, но накинул поверх шинели моряцкий непромокаемый плащ, большой капюшон на шапку и уверенно покинув гостиницу, направился к углу здания, что стояло на перекрёстке улиц. Куда идти мне вахтёр объяснил. Пока шёл, размышлял. Может Анну посетить? Она тут служит. Да насчёт женской ласки, да и сына повидаю. Два в одном. Или какую местную девушку поискать? Вообще, насчёт женского пола, проблемы были уже в край. Мне просто не давали на это время, с такой охраной пообщаться с прекрасным полом и сговорить? Да вы шутите. Когда у немцев в тылу был, так там вообще не до этого, а женщину уж очень хочется. Я не монах, даже близко не стоял. Нет, поиграть в монаха я могу, настоятелем женского монастыря, или ещё какие ролевые игры, но это когда есть партнёрша. А лучше не одна. Поэтому я шёл, стреляя глазами в разные стороны. Не мой день, непогода разогнала всех по укрытиям. Обидно. Редкие машины проскальзывали, да совсем редкие прохожие. Переполненный трамвай мелькнул, звеня звонком. Сапоги у меня хорошие, хотя пару раз чуть не свалился, ноги разъезжались на мокром льду, всё вокруг покрывалось ледяной коркой, ветки деревьев склоняли их всё ниже и ниже, но ничего, дошёл до нужного здания и осторожно ступая по мокрым ступенькам, открыв тяжёлую подпружинистую дверь, прошёл внутрь. Сначала в гардероб, потом к дежурному. Дежурный, изучив мои документы, внёс в журнал учёта и сообщил куда идти. Я тут не в первый раз. Знакомый кабинет. Интересно, подполковник-ссыкун там же сидит?
Оказалось, нет, тут другой офицер был, хотя тоже подполковник. Сам заниматься мной не стал, передал подчинённому, в звании капитана, тот меня и оформил. Первый Дальневосточный фронт. Удивили. Карельский фронт расформировали, как финны из войны вышли, и вот некоторые части и в основном командный состав направили на Дальний Восток. Я знаю зачем. Японцев бить. Да мне пофиг, спокойно там дождусь конца войны, там пока тихо, и в запас. С японцами воевать я не собирался. Недолго ждать осталось, так что как всё оформили, получил документы, до места службы пятнадцать суток давали на дорогу, где штаб фронта находится, узнаю на месте, меня направляли всё также по линии разведки. Причина, почему я не возражал в том, что умел задавать нужные вопросы и получил тут в управлении ответы на них. Конев снова на коне, новый фронт принял, участвует в охвате Берлина, его окружали. Первый Дальневосточный фронт другой командующий принял, генерал-полковник Фролов. Он и до этого им командовал, заболел, и Конев подменил, пока лечился. Михайлов тут в Москве, место Шапошникова занял, начальника Генштаба, что по болезни ушёл с неё. Так что мне действительно пофиг где служить то время, пока война не закончится. Тем более снасти есть, действительно порыбачить хочу. Там говорят отличная рыбалка. Сделаю запас красной рыбы, особенно сёмгу уважаю.
Подойдя к стойке, протянул номерок, забрал протянутую шинель, и вопросительно посмотрел на гардеробщика.
– Вы что-то ещё хотели?
– Плащ мой где? Немецкий, непромокаемый.
– Ах этот. Его товарищ генерал забрал, ливень какой снаружи. Он сказал…
Это последнее, что сказал гардеробщик. Удар в нос, а потом, когда слитным движением перепрыгнул через прилавок, или как эта штука называется, ещё мощный пинок в голову, окончательно заставил того замолчать. Да и вырубил серьёзно. Я же придирчиво осмотрел что висит на вешалках, нужно найти замену по качеству и цене лучше, чем потерял. А что, я генерала буду искать, верните пожалуйста? Пусть плаща второго у меня такого нет, замену я тут найду. А отвечать гардеробщик будет, что раздаёт чужое как своё. Привлекло моё внимание отличное кожаное явно дорогое пальто с меховым воротником. Вот его в хранилище и убрал. Покинул гардероб, тут доска поднималась, и направился к выходу. Сам гардеробщик не военнослужащий, нанятый работник. Думаю, опознают меня легко, майор и со звездой Героя. Вряд ли тут много в этот день их было. Ну и что? Меня ограбили, возмещал потерянное. А на улице я зонтик открыл, раз шинель не защищена, ушёл подальше, где при отсутствии свидетелей достал «Опель», быстро устроившись за рулём, мотор прогрет, в салоне тепло, у этой модели встроенная печка обогрева была, мне кажется машина чей-то заказ, и стронувшись с места, покатил к выезду из города. Город не блокирован, свободно покинул его и направился к закрытой территории правительственных дач. Хочу пару дней на своей дачке пожить. Подтоплю, прогрею. Запаса дров там нет, а у меня в хранилище немного есть. А до штаба фронта доберусь на своём самолёте. Оно так быстрее. Не хочу на поезде трястись. Ни душа, ни удобств нормальных. Мне комфортнее именно самолётом. Тут главное, чтобы погода не помешала, а то опоздаю, и считай дезертир.
Остановившись на перекрёстке, пропуская колонну грузовиков, я побарабанил пальцами, обутыми в кожаные перчатки, по рулю машины. Нет, не хорошо будет, был в Москве и командира не навестил. Михайлов и обидится может. Пару бутылок его любимого французского красного вина подарю, из трофеев. Поглядев на время, пол одиннадцатого, вздохнув, и с пробуксовкой стронувшись с места, дождь продолжал лить, щётки машины работали, и развернувшись, покатил к Генштабу. Заехал в арку жилого дома рядом с зданием Генштаба, тут ближе всего идти. Покинув машину, тут сухо, накинул на шинель мотоциклетный плащ, он тоже непромокаемый, и да, с моряцким большая разница, и подготовил презент. Две бутылки бордо, сладкие консервы, сыры. В бумагу завернул и бечёвкой перевязал. После этого убедившись, что свидетели нет, убрал машину, пакет в вещевую сумку, и двинул ко входу в здание Генштаба. Стройная фигурка девушки, в пальто, с цветами в руках, привлекла внимание, не я один на неё косился. Та уже мокрая, замерзала, но упорно кого-то ждала. Повезло этому кому-то. Я боковым зрением увидел, как падают цвета на асфальт, и вспышки выстрелов в районе груди девушки. Та палила в меня из небольшого пистолета. Узнал, «Коровина». Так вот кого она ждала? Главное на это, от ближайшей машины бежали двое офицеров в шинелях и фуражках, и стреляли на ходу. Не в девушку, в меня. И они продавливали защиту, но не это главное, амулет-сканер дал сигнал. У девушки был магический амулет.
Понятно, что я не стоял как цель, поэтому ушёл в перекат за одну из припаркованных машин. Большая часть пуль с визгом рикошетила от асфальта, но и в меня опадали. Я же достал «Парабеллум» и палил по девушке и обоим нападающим из-под машины, некоторые из командиров, что в это время оказались у входа в здание, или прятались, или присоединялись к бою. Как и часть водителей, что ждали в машинах. Та, за которой я прятался, чуть затряслась от попаданий, посыпалось битое стекло. Однако, как девушка, так и двое других нападающих, были поражены, смертники. Быстро сменив накопитель в амулете-защиты, я всклочил и подбежал к девушке, отпихнув выпавший пистолет. Делал вид что проверяю её, а сам прибрал в хранилище амулет, что был в виде драгоценной броши. Не на пальто, под ним, на платье закреплён. Девушка мертва, ей полголовы снесло, берет упал на дорожное покрытие. А вот один из липовых офицеров ещё жив был, шевелился и монотонно стонал. Народу сразу прибавилось, многие выбегали без шинелей. Я же встал, и следуя приказам держал руки выше головы, дал возможность обыскать себя, оружия не нашли, ремень пустой. Табельное пропало, когда похитили, новое ещё не получил. Документы стали проверять, тут прибежал адъютант Михайлова, тот меня знал, и велел отпустить, после чего повёл в здание. Я проверил ношу. Удивительно, бутылки не побились даже особо не помялись. Сдав шинель, та особо не замаралась, плащ был сверху, шапку-ушанку тоже. Пообещал гардеробщику оторвать руки если плащ или что другое пропадёт, и с адъютантом поднялся на этаж выше. Оказывается, маршал выглянул на шум и опознал меня. Велел привести.