Офицер-разведки
Шрифт:
– Зная генерала, скажу, что так итак буду у него служить, так что ваше предложение не имеет смысла. А что по тем трём офицерам, что погибли под огнём бандитов в засаде? Они откуда?
– Ты довольно известная личность в узких кругах. Не один Михайлов или Конев желают тебя использовать. Кто успел, тот и на коне. Тебя не в Москву везли, в другое место. Тут одному комфронта не повезло.
– Угу.
– Ты снова увёл тему в сторону. Сейчас едем к Коневу, и ты его лечишь.
– Ничего не знаю. Я не лекарь.
– На золото в этот раз и не надейся. И то сдашь, что тебе за лечение заплатил… ты сам знаешь кто.
– А вот это уже наглость. Я честно их заработал, и вообще, сначала найдите.
– Ни хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Так, трибунала ты не боишься. Как насчёт направления на Карельский фронт?
– К Коневу? Да пофиг. На собачьих упряжках покатаюсь, форель половлю. У меня запас отличных снастей имеется. Ой, не то сказал, - схватившись за голову и покачиваясь из стороны в сторону запричитал.
– Не надо меня на Карельский, там плохо, так холодно.
– Тьфу, клоун. Ладно, твои условия?
–
– Всё, едем.
Тот меня чуть не за руку, ну за локоть точно держал, сопроводил вниз, мы сели в машину и куда-то поехали. А вот в служебной гостинице, в номер для генералов тот заходить не стал, втолкнул внутрь, а сам снаружи остался, прикрыв дверь.
– А, Одинцов, - пробормотал Конев, тот был явно пьян. На столе пустая бутылка, этикетки нет, видимо самогонка, стакан в дрожавшей руке, заметная небритость.
– Это всё из-за тебя. Ссылка на Север, ещё это. Мне сказали ты камни любишь. Держи, и убери это.
Я особо не смущаясь и не чинясь подошёл к столу, взял мешочек и высыпал на ладонь камешки, брильянты, посчитал, пятьдесят одна штука. Судя по следам, многие явно из украшений вынуты.
– Неплохо. Только этого мало, клянитесь, что забудете обо мне и мстить не станете.
– Чёрт с тобой, клянусь, что не буду мстить.
Положив тому руку на живот, быстро поработал амулетом и убрал проблему. Пришлось подождать, пока маршал не убедился, что проблемы больше нет от недержания, мешочек с камешками давно в хранилище был, после чего я покинул номер. Полковник заглянул к Коневу, тот подтвердил, что сделка выполнена, а меня на выходе тщательно обыскали, но камешков не нашли. А вот это уже наглость. Беспредел. Пока обратно ехали, полковник канючил вернуть, это подотчётное имущество из Госхрана, под честное слово взяли. Обалдели что ли? Нет уж, это за мою работу. Может ещё золото им отдать? Не убедили. Сказал, что высыпал всё в унитаз и смыл. В туалет я там действительно ходил. Пускай ищут. То, что гостиницу тщательно обыскивали, особенно туалет, это точно. Потом к Михайлову увезли, даже его подбили уговорить меня отдать всё, что мне дали. Просили, приказы не действовали, я их игнорировал. Впрочем, уговорили. Камни нет, не отдам. Это стратегический продукт, который мне нужен. А вот на золото мне наплевать, вот и получили те пять золотых слитков с германскими орлами на них. Это Михайлов подсказал как ко мне подход найти. Мы при встрече обнялись крепко, год не виделись, ну и пообщались. Вот генерал и сказал полковнику. Да продайте мне квартиру, вот и всё. Знаете, я подумал и решил согласится. Ясно же что не отстанут, а так я даже в плюсе буду. Да и те ничего не теряют. Только от квартиры я отказался. Есть район правительственных дач, где сосновый лес, я там хочу дачу. Полковник созвонился с начальством и нам дали добро. Там оказалось три свободных дачи, я скатался, и мне одна понравилась, в окружении сосен, воздух хвойный чистый, да и на территории деревья были. Сорокового года постройки, два этажа, стеклянная веранда. Обстановка полная. Мечта, а не дача. До озера пять минут идти, там пляж. Причём, утеплённая дача, печки есть и камин, можно и зимой жить. Две постройки на территории. Огорода нет, не те дачи.
Оформили быстро, золотые слитки я передал. Сделал вид что в подвал одного многоквартирного дома спускаюсь, тайник там, и по описи сдал слитки. Документы на дачу на руках, порядок. Михайлов тут выступал как гарант сделки. И почти сразу на аэродром и полетели на фронт. Как раз темнеть начало. А пока летели генерал ввёл меня в курс дела по фронту, и мы спали до момента прилёта. С моей историей тут уже ничего общего. Первый Прибалтийский фронт, от Минска шёл в сторону Балтики, на север, отрезать немцев от своих, создать огромный котёл. На юге наши уже в Польше, в Румынию вошли, а Прибалтийский фронт всё не телится. Очень немцы там сопротивляются. Второй Прибалтийский наступал от Ленинграда. Одним словом, буду помогать. Михайлов с собой перетащил несколько штабных офицеров, они со мной уже работали, опыт есть, так что надеюсь сразу приступим к работе.
***
Входя из здания штаба на крыльцо, я был сбит с ног офицером, что до этого стуча каблуками сапог поднимался по ступенькам. Тот безвольной тушей, заливая меня кровью, повалил на покрытие пола. И только сейчас донёсся хлопок выстрела. А целились в меня, этот капитан из роты связи, явно случайная жертва. Бойцы роты охраны забегали, всё же нападение, оборону занимали. «Глаз» уже показал лёжку снайпера, и я заорал:
– Стрелок на водонапорной башне!
Откинув тело капитана, тот ещё жив был, я рванул в перекат, и укрылся за круглой колонной, что удерживала свод крыльца. Тут же взвизгнула пуля, отколов кусок покрытия, и снова донёсся хлопок выстрела. А до башни восемьсот метров. Хороший стрелок. Правда, я сам снайпер и знаю как сложно по движущейся цели бить, так что побежал, скатившись вниз, и вскочив на легковой мотоцикл, ударив по заводной ножке, с пробуксовкой рванул с места, в сторону башни. Стрелка нужно взять, хочу знать кто это такой умный, на меня охоту устроил. Вот так двигаясь зигзагами и гнал к башне. Сам же размышлял. Вообще наш фронт, показал себя более чем. Не без моей помощи. Потери снизились на пятьдесят процентов, а у противника возросли в двое. Сейчас конец августа сорок четвёртого. В общем, фронт дошёл до берегов Балтики, за месяц. Ещё встал на бывшей границе, но основные силы двигались на Псков, зачищая земли от немцев. Те по сути в котле были, только с одной стороны море, почти полмиллиона солдат и офицеров. Какую-то часть те вывезли морем, пусть наши летчики отчаянно бомбили их, немало плавсредств пустив на дно, но вчера наконец котёл был полностью ликвидирован, остатки сдались, около ста тысяч. Меня и вызвали сегодня в штаб. Армии
Отметил что чуть позже за мной рванули два бронетранспортёра охраны, американские, поставки по ленд-лизу, из охраны штаба те. Я это видел сверху, через амулет, потому как уже давно ушёл за угол. У стрелка был транспорт и прикрытие. «Виллис», где сидел нервничающий боец с чистыми погонами рядового. Сам стрелок был в форме капитана советской армии, ловко по канату спустился, и запрыгнул в машину, что рванула с места. Башня на окраине была. Проезд мимо блокпоста там был, вот к нему они и устремились, всё явно продумано было и пути отхода тоже. Я рванул по другой улочке наперерез, но дальнейшие действия диверсанта даже меня удивили. Тот застрелил напарника, и выскользнув наружу, швырнул в машину противотанковую гранату, и скользнул в полуподвальное окно, уходя подвалами. От машины изувеченная рама осталась. Чисто сработано, все решат, что на мину наехала, их тут ещё находят, хотя боёв за город особо и не было, сходу взяли, и диверсанты уничтожены. Подъехав к сгоревшему и разбомбленному многоквартирному дому, поставил мотоцикл на подножку и глянул где там стрелок. Амулет сканера уже показал, что диверсант залез в развалины, там груда битых кирпичей, но проделан проход, с укрытием. Там лежанка, запас пищи и воды, и параша. Тот завалил вход и шито-крыто, в убежище скрылся. Сам я его доставать не стал, как подошли солдаты, указал где спрятался тот, вот и начали переговоры о сдаче. Ни фига не сдался. Застрелился. Вот блин. Надо было дождаться ночи, вернуться сюда, усыпить лекарским амулетом и достать. Сам бы и допросил. Тьфу.
О смерти стрелка я узнал в штабе. К тому моменту уже доложился начальнику штаба фронта о происшествии, Михайлова не было, тот с частью офицеров штаба ещё утром отбыл в Польшу. И то что целью был я, уже знали. Сдал форму в стирку, надев подменку, награды перевесил. У меня их прибавилось, Михайлов на этот счёт не жмот. Уже получил орден «Отечественной войны» второй степени и орден «Боевого Красного Знамени». Это за две удачные операции. Ещё к ордену «Отечественной войны» первой степени представлен, это за котёл, и его ликвидацию. Но пока получить не успел. Нападение было, это да, но работу никто не отменял, так что покатил на аэродром, самолёт, что за мной закрепили, уже ждал. Это был двухместный истребитель «ЯК-7УТИ». Немало я на нём уже налетал. Да с первых дней как на фронт попал. Причём, скорость его не мешала вести разведку. Я больше время тратил чтобы нанести информацию на карту, чем на облёт. Планшета же с записью снятых кадров нет, всё в режиме онлайна. Впрочем, тут я на связи со штабом охраны тыла, озвучивал что видел, где, сколько и куда идут, леса мне не мешали, там приминали информацию и направляли ближайшие силы на перехват. Также, если видел брошенную технику, тяжёлое вооружение, тоже сообщал. Работа шла. Я было успокоился, хотя мне количество охраны вдвое подняли и три бронетранспортёра выдали, но когда за две недели окончательно тылы зачистили, я полетал для контроля, больше подозрительных скоплений вооружённых людей не видел, даже мелких групп, и перебрался на фронт, там-то противник и ударил. Я так думал.
Для начала стоит сказать, что у меня было два самолёта, двухместных. Я же постоянно в воздухе был, вестибюльный аппарат прокачал на уровне лётчиков-асов, ресурс мотора и самого самолёта просто летели. Да ещё днём летал, у себя в тылу ладно, там истребителей противника не встретишь, если только зенитные средства, и пару раз мы с лётчиком попадали под обстрелы, были повреждения, но до аэродрома дотягивали. Летали на километровой высоте, достать могли. Второй самолёт в это время в ремонте находился. Пока на одном летаю, другой ремонтируют и обслуживают. Иногда мотор меняют. Это позволяло вести постоянную разведку с неба. К слову, самолёты однотипные, считай учебные, и управление дублировано. Да, лётчики неплохо натренировали меня летать на таких истребителях. Однако днём летать, это именно для глубокого тыла, вот на передовой, только и только ночью. Приказ Михайлова. Поэтому, когда моя пара истребителей получила приказ на перебазирование, и мы поднялись в воздух, техники и механики чуть позже будут, а потом сели где приказали, на полевом аэродроме нового истребительного полка, я к своему удивлению, и даже возмущению, получил прямой приказ от комполка немедленно подняться и лететь на разведку. Там в окружение целая наша дивизия попала. Немцы неожиданно контратаковали крупными силами. Для начала мне показалось странным, что аэродром полевой, вблизи передовой, тогда как всегда моя пара базируется на аэродроме у штаба фронта. Это позволяет быстро информации доходить до кого нужно. И вторая странность, самолёты не убрали в капониры, я видел пустые есть, а сразу стали заправлять. Меня же и лётчика машины на которой я прибыл, старшего лейтенанта Лоскутова, вызвали в штаб полка и стали ставить задачу.
– Товарищ подполковник, - обратился к комполка Лоскутов.
– Мы ночная разведка, подготовлены к ночным полётам.
Ещё бы старлей не возмущался. Тот с напарником лично подписывался под приказом Михайлова, запрещающим полёты в дневное время над передовой. Только под его личное одобрение. Которого тут и рядом не стояло, а под трибунал Лоскутову не хотелось категорически. Да и подготовка у того довольно редкая и специфичная, с ночными полётами.
– Старлей прав, без приказа комфронта Михайлова мы не имеем права днём проводить проверку.