Офицеры советских подводных крейсеров.
Шрифт:
Для наглядности примера, те же особисты формировали группы уже своих «диверсантов». По заведомо липовым документам они проникали внутрь новейших атомоходов второго поколения, их условно минировали и спокойно уходили. Как заслугу свои «подвиги» они докладывали соответствующим начальникам. Те, развесив уши, их слушали. Разогнать такую контрразведку они не смели. Ведь на каждого из них в сейфах КГБ было составлено досье с момента начала военной карьеры. Покопавшись в этом досье, помоев компромата можно было без труда подыскать сколько угодно.
Частенько многоцелевые подводные
У Антона ещё не стёрся из памяти подобный случай обнаружения иностранной подводной лодки визуально.
В надводном положении подводный крейсер «К-55» самым малым ходом курсировал вдоль Шараповской мерной линии в ожидании квитанции на переданное радио по плану боевой подготовки.
— Смотри Николай, перископ! — с удивлением сказал вахтенный офицер Липовецкий, указывая рукой штурманёнку Веселову на, вынырнувшую в двух кабельтовых по траверзу правого борта, головку перископа.
— Действительно перископ…, - подтвердил Веселов.
— Помигай ему прожектором! Может это наш брат подводник заблудился, — приказал Антон вахтенному сигнальщику.
— Обе турбины средний вперёд! Доложить командиру: справа по траверзу в дистанции двух кабельтовых обнаружен перископ подводной лодки, — передал Антон в центральный пост.
— Пеленг на перископ 110 градусов изменяется на корму, — доложил Веселов.
— Акустики, внимательно прослушать горизонт по пеленгу 110–115 градусов, — приказал Липовецкий. На мостик прибыл командир.
— По пеленгу 112 градусов перископ ушёл под воду, — уже командиру доложил Веселов.
Вокруг всё было чисто. Акустики ничего не слышали.
С приходом в базу, Липовецкий, Веселов и вахтенный сигнальщик по случаю обнаружения перископа к выпискам из вахтенного журнала написали пояснительные записки и представили их в штаб соединения. Для них всё дело на этом закончилось.
Со всей очевидностью было ясно, что гидроакустические станции на наших кораблях по эффективности уступают «вражеским». Кроме того, сами корабли гремели так, что из-за своей шумности не могли реализовать ту малость чувствительности и избирательности, которой обладали их шумопеленгаторы.
Стационарных средств обнаружения на подходах к флотским базам вообще не существовало. При такой ситуации, только энтузиазм и упорство плавсостава кораблей давали хоть какую-то возможность обнаружить и преследовать подводных нарушителей наших морских границ.
Всеобщая мания секретности в закрытых гарнизонах базирования подводных лодок без разбора во всём, давала результат обратного отрицательного действия. Ползли «слухи», искажающие действительность, дезориентирующие исполнителей полуправдой, которую официально они узнавали в последнюю очередь.
По «слухам» моряки узнавали все сверхсекретные новости, вплоть до дат и времени выходов подводных крейсеров на боевую службу у своих жён. Стыдно было смотреть им в глаза, когда со всех возвышенностей и сопок, открывающим обзор на выход и приход подводных лодок с моря, жён и детей безжалостно гоняли патрули.
— Липовецкий, занятия по специальности где будешь проводить? — спросил Панчёнкин. — Ты знаешь, по слухам наши подлодки собираются комплектовать вторыми экипажами: то ли по одному, то ли один на два «железа». Так что обучаемого народу станет ещё больше.
— Вот именно, людей нагнали столько, что в отсеках лодки повернуться некуда! А тут изучаемые схемы — целые простыни. Где их развернуть? — пожаловался Антон.
— И я о том же. Может, скооперируемся? У тебя чемодан для переноски «секретов» есть?
— Да откуда у бабушки деньги? Чемодан нужно специально оборудовать, а где его взять, даже за свои — кровные? — ответил Антон.
— Это верно, на корабле ни денег, ни чемоданов…. Но если особисты транспортировку секретов вне чемоданов засекут, то неприятности обеспечены. А, чёрт с ним, ты, на всякий случай, возьми пистолет. Мы как-нибудь секреты припрячем за пазухой, пронесём их в казарму и там проведём занятия. Лады?
— Куда же нам деваться? — ответил Антон. — Сразу же после проворачивания оружия и технических средств встречаемся на плавпирсе.
Володя Разуваев — нештатный секретчик и по совместительству осведомитель был тут, как тут! Он всё слышал, но сделал вид, что «моя хата с краю» — мол, меня это дело не касается.
Сказано — сделано. Занятия провели. «Секреты» обратным ходом благополучно унесли на корабль и спрятали в сейфы. Правда, Антон попеременно с Глебовым обедали и сторожили секретные документы, которые в это время находились в казарменной каюте под подушкой. Таким образом, при необходимости, занятия по специальности с личным составом проводили все офицеры — руководители специальной подготовки на корабле.
Липовецкий старался изо всех сил, обеспечивая качественную учёбу возросшего количества личного состава, отличное содержание материальной части ракетного комплекса и подготовку его к погрузке боевых ракет. С прибытием Мясковского командование корабля посулило ему отпуск. Правда, флагманский ракетчик вцепился мёртвой хваткой: выдай ему хоть какие-нибудь намётки в проект правил ракетной стрельбы — и всё тут!
— На соседних кораблях командиры ракетных боевых частей целые капитаны третьего ранга. Опыта у них должно быть поболее моего — пусть пишут они! — сопротивлялся Антон.
— Пусть пишут! Да они бывшие торпедисты-артиллеристы. Что они знают?!
С них, как с гуся вода! Ты же, хотя и лейтенант, но с дипломом ракетчика — разницу улавливаешь? — выложил свои доводы флагман. — Напиши хотя бы половину! Иначе буду возражать против твоего отпуска.
Вот и крутился Липовецкий как уж: и днём, и вечерами.
Ко всем этим передрягам добавилось беспокойство и раздумья личного характера. На решающее письмо, отправленное Светлане, не было «ни ответа, ни привета». «- Вы служите, а мы вас подождём!» — хорошо поётся только в песне. В жизни всё по-другому: скупые строки бумажного письма, размытые течением времени, никогда не заменят живого личного общения. А тут парень созрел для женитьбы! — Как это делается? — задал Антон сам себе интересный вопрос.