Офицеры советских подводных крейсеров.
Шрифт:
— Вопрос-то интересный, — рассуждал он, — но я собираюсь это сделать первый раз! Опыта нет и посоветовать умную мысль некому.
— Тебе что, нужны советчики? — тут, парень, нужно принимать решение самостоятельно. Единственный советчик — твоё сердце: любишь ты её — женись и пошевеливайся! Ты же однолюб — упустишь свою жар-птицу и будешь всю жизнь в холостяках грызть сухари одиночества.
Тут же, как бы со стороны, другой Антон самокритично начинал приводить доводы свои.
— Вообще-то попридержи пар, жених! Уйдут все твои мечты и устремления в «свисток» и всё тут: «туши лампу» — приехали! Насколько мог в письме, ты обрисовал жизнь, которая её ожидает. Любит ли она настолько, чтобы ты стал для неё тем единственным, ради которого появилась на свет? Вот-вот: то-то и оно же! А впрочем не расстраивайся — поедешь в отпуск и там всё решишь.
Отпуск действительно пришёл. Позади пароходы, самолёты, поезда и автобусы — практически все виды существующего транспорта, которые доставили Антона в его родной город. Теперь он был человек самостоятельный и независимый ни от кого: ни морально, ни материально.
Ближайшие родственники — отец и сестра его решение о женитьбе восприняли, как вопрос их малокасаемый. И только лучший кореш — муж сестры Пётр сказал, что перед поездкой в Станислав, где в это время училась Светлана, соблюдая обычаи, нужно спросить разрешение на свадьбу у её мамы.
Засушливое лето любого путника встречало тучами пыли, подымаемой редкими автомобилями, следующими по бездорожью ухабистых ниток сообщений между сёлами. Конечно, назвать их дорогой было совестно, но другого пути просто не было. От задушливой и въедливой пыли путников спасало лишь то, что транспорт по дороге проезжал редко. Это давало возможность Антону и Петру, крепко державшему руль двухколёсного мотоцикла «ИЖ» не только ехать, но и что-то видеть. Подставив лица встречному потоку тёплого воздуха, они полной грудью вдыхали запахи разнотравья цветущих полей щедрой украинской природы по пути в село, где проживала мать нашей героини. Если честно, то любоваться красотами природы можно было только изредка, на коротких участках грунтовой дороги между «колдобинами». Перед ними мотоцикл замедлял свой бег и тут-то, тянувшийся за ним шлейф пыли настигал беглецов и празднуя шабаш бесовской победы, забивался во все щели одежды, глаза, нос и уши мотоциклистов.
В то время новый мотоцикл — был роскошью, сравнимой разве что с совремённым «мерседесом». Треск его мотора в густой тишине сельского многолюдья вызывал здоровое обоснованное любопытство сельчан.
— И к кому это они едут? — читалось в их сопроводительных взглядах. — Да ещё интригующая редкость в наших краях — сзади морячок примостился….
Наконец мотоцикл остановился перед вросшей в землю старенькой украинской хатой под соломенной кровлей.
Отряхиваясь от пыли, Антон спросил:
— Пётр, ты хоть знаешь с чего в таких случаях начинают разговор?
— Не дрейф, разберёмся! Бери-ка лучше пакет с консервами и не разбей бутылку водки. Мы же как снег на голову — понимать надо! Пётр подошёл к двери хаты и постучал….
— Никого. Вот те на! В теремочке-то пусто! И что теперь делать? — спросил он.
— Что делать — что делать! — спроси у Чернышевского или у Ленина. — Я откуда знаю? Может хозяева за хатой в огороде что-нибудь и делают…. Пойдём и посмотрим, — предложил Антон.
За хатой никого не было. На грядках огорода рос сочный зелёный лук, присмотревшись далее сквозь крупные листы, можно было увидеть пупырчатый изумруд подрастающих огурчиков.
— Так это то, что нам нужно! — сказал Пётр. — Сейчас из этих витаминов приготовим закуску, выпьем по стопарику за здоровье твоей будущей тёщи и в путь. Или будем искать будущих родственников методом опроса местных жителей?
Кажущееся безлюдье и молчание на огороде огласилось голосом, высунувшейся из-за кустов, головы соседки:
— Яковлевна в школе на уроках. Ей уже передали, что вы её ждёте и она идёт домой.
— Нате и возьмите! Антон, занимаем вновь исходные позиции. Приготовься кланяться будущей тёще. И говорить будешь ты! Прямо так и скажешь: «- Прошу руки вашей дочери!». Потому, что я с этими сватовскими «охотниками и лисицами», запутавшись, испорчу всё дело. Понял? — тихой скороговоркой сообщил Пётр.
Феня Яковлевна, небольшим аккуратным колобком, на всех парах, напрямик, тропинкой через огороды приближалась к своей хате.
— Здравствуйте! — поклонились ей гости.
— Будьте и вы здоровы, заходите в хату, — пригласила она.
Внутри строения в прохладной чистенькой комнатке Пётр выложил на стол нехитрое угощение и Антон, не мудрствуя лукаво, произнёс сокровенную фразу «Прошу руки вашей дочери!»
Феня Яковлевна, как и любая мать в таком случае, всхлипнула, сквозь слёзы добрыми глазами посмотрела на Антона и сказала:
— В добрый путь. Пусть решает дочь. Я же желаю вам только любви да счастья.
Подошли соседи. Накрыли стол. Выпили по рюмке водки. Из его сватовства Антону на всю жизнь более всего запомнился зелёный лук и вкус консервированных бычков в томате. Уж очень они были свежими и восхитительно вкусными!
Возвращались назад тем же мотоциклом. Было жарко и хотелось пить. У местного магазина из трёхсотграммовых бутылок сельчане смачно потягивали прибалтийское пиво. Такой напиток в здешних краях был редкостью, сложными путями кооперации попавшим в село. Антон, расстелив плащ-палатку, как в патронташ, напихал туда пару десятков этих аккуратных холодных бутылочек. Утолив жажду, Пётр сказал:
— Антон, ты, как победитель, должен возвращаться на коне. Садись за руль!
– Нет проблем, — сказал тот и они двинулись в обратный путь.
Навстречу им на выезде из села повстречался колхозный грузовик. За автомобилем, поднятая им же, висела серая туча пыли. Мотоциклистам деваться было некуда. Малость притормозив, Антон, пропуская грузовик, повернул мотоцикл в засохшее месиво ям и рытвин, сотворённых копытами стада коров, проходящих на выпас.
Мотоцикл подбрасывало и кидало в разные стороны немилосердно. Опасаясь за сохранность бутылочного пива, Пётр расставил ноги и на очередной яме, на малой скорости мотоцикл из-под него выехал.