Офицеры советских подводных крейсеров.
Шрифт:
Глава 5.
Семейная жизнь офицера-подводника. Звёздочки на погонах нужно заслужить. «Хрен редьки не слаще» — дежурство в базе, это не боевая служба в море, однако…. Модернизация ракетного комплекса на заводе в Северодвинске и многое другое.
Зима. В губе Западная Лица было холодно и морозно. У деревянного хозяйственного причала, сплошь покрытого наледью, копошился продрогший народ. Люди, в основном военнослужащие в чёрных шинелях, седых от инея оседающей влаги забрасываемой с моря Северо-западным ветром, притаптывая и припрыгивая, старались согреться и не свалиться вниз в покрытую шугой воду. Медленно по трапу они загружались на небольшой теплоходик «Кировабад».
Пытаясь перекричать шум толпы и ветра, замполит Аристарх голосом и повелительным жестом руки типа «иди назад», обращаясь к Липовецкому призывал:
— Липовецкий, вернитесь назад! Вы руководитель политзанятий и в понедельник должны их проводить.
— Липовецкий, следуйте на теплоход! Согласно графика, утверждённого командиром, подошла ваша очередь раз в месяц убыть на два дня на побывку к семье, — возражал ему старпом.
— Липовецкий, назад!
— Липовецкий, садитесь на теплоход! — ещё раз услышал Антон эти противоречивые указания уже на борту судна, отваливающего от стенки причала.
Плевать он хотел на всю эту перебранку своих начальников: в кармане у него был отпускной билет и он всем естеством в мечтах уже давно был в Североморске рядом со своей любимой Светланой.
Из офицеров экипажа только один Антон изъявил желание получить жильё для семьи в городе «за тридевять земель» от базы атомных лодок. Поразмыслив, что в ближайшее время в жилом городке в губе Западной Лице жильё им «не светит», с Липовецким в одной трёхкомнатной квартире согласились разместить свои семьи Веселов Николай и Омский Борис. Так получилось, что своих жён они привезли первыми и заняли, вопреки оформленным документам, комнаты побольше и получше. Закон джунглей, по которому «последнему — кость без мяса» работал не менее эффективно и в лесу человеческих взаимоотношений. Антон с послужным списком начинающего подводника и семейного человека возражать не стал, надеясь, что эти самочинные изменения они оформят документально. Для него иметь свой угол вдвоём с любимой и так было счастьем.
Забот у молодожёнов хватало с избытком. Создать семью — это вам не фунт изюма взвесить. На первых парах для обеспечения жизнеобитаемости им было необходимо купить в первую очередь ножи, вилки, ложки, поварёшки; тарелки, чашки, кружки, чайник, стаканы; вёдра, миски, кастрюли, сковородки — всё это нужно, чтобы запустить в действие семейный пищеблок. Стол, стулья, кровать или диван, тумбочки; подушки, постель и занавески на окно — это минимум вещей для жилья и сна. Вешалка, веник и совок — для хранения вещей и уборки помещения.
— С ума можно сойти только от одного перечня этих вещей, — призналась Светлана в первый день совместной с Антоном беготни по магазинам за покупками.
— Может мы плюнем на эти хлопоты и будем питаться в столовых? — вопросительно добавила она.
— Стол, стулья, тумбочки, табуретки и железную кровать можно получить у коменданта морской инженерной службы, — посоветовала, встряхнув чёрными кудряшками, востроглазая смазливая Омская Галя.
— Мы уже там всё получили. Мебель невесть какая, но пользоваться можно, — подтвердила, выглянув из комнаты Веселова Лиля — белокурая рослая женщина.
Со временем как-то всё утряслось: молодёжь перезнакомилась, обжилась и на первых порах они жили дружно. Мужья служили на одном корабле, а тут ещё общая крыша над головой их семей, как прочный корпус подводной лодки, поневоле заставляли жить во многом общими интересами.
В вопросах, как получше порезвиться и погулять изобретательной мастерицей была Омская Галя. В отсутствие мужей она возглавляла походы молодых женщин в кинотеатры, а затем зачастила на танцы в дом офицеров. Пока ничего дурного в этих походах не было, однако….
— Антон, мне понравился дом офицеров Флота, — как-то в разговоре высказала своё мнение Светлана.
— Ну и какие спектакли или концерты ты там смотрела и слушала? — спросил Антон.
— Так мы все втроём там были на танцах, — беззаботно ответила молоденькая жена.
Безосновательная ревность, вернее лёгкий холодок тени её присутствия, уколом горечи коснулась его сердца.
— Как ей объяснить не обижая, что безоблачное студенческое девичество прошло. Что порядочные и верные жёны без мужей на танцы не бегают, — подумал Антон.
— А ты знаешь, зачем девяносто девять и девять сотых процентов молодых и престарелых офицеров эти танцы посещают? — успокаиваясь, тихо спросил он.
— Ну… потанцевать и развеяться, — неуверенно ответила она.
— Не только, — заметил Антон. — В первую очередь они идут туда, чтобы познакомиться с девицами и не всегда с благородными мыслями. Такие простушки, как вы, там редкость. Переспать с ними их ближайшее намерение. А там уж: куда вывезет кривая жизни и, как бог на сердце руку положит! Давай договоримся, что с этого момента друг без дружки, на такого рода мероприятия, мы не ходим. Хорошо?
— Хорошо, — соглашаясь, ответила она.
Действительно с той поры и в радости, и в горе они шли по жизни рука об руку, всегда вместе.
Спектакль разорения семейного гнезда Омских происходил по старому, как мир, сценарию. У смазливой и легкомысленной Гали появились, провожающие до двери, а затем и заходящие в квартиру, поклонники. По слухам, ещё ранее в Севастополе курчавые волосы Бориса она приукрасила симпатичными рожками невинной шалости своего легкомыслия. Теперь же рога заметно выросли и запестрели отростками женской неверности на голове добродушного мужа и толкового офицера — судьба…. Ничего изменить нельзя — кому судилось, тот и носит это рогатое украшение всю жизнь. Борис страдал, но во имя дочери пока рога носил безропотно.
Веселова Лиля была женщиной хладнокровной. У них с Николаем так же подрастала дочь. «Зажечь» Лилю было не просто. Непонятно, какой костёр сомнения дымился в их отношениях, но в последнее время Николай на кухне запивал горькую. Он наклюкался так, что сливая излишки спиртного в общеквартирном туалете, уснул в обнимку с унитазом. Бычок он был «дай боже» и вынуть его тело, заклиненное алкоголем между аксессуарами туалета стараниями всех жильцов квартиры, было делом не лёгким. Но желание пописать удвоило их силы и они кое-как его извлекли и уложили в постель. Лиля во время этой операции хладнокровно молчала.