Офсайд

Саваж Шей

– Я как раз подхожу к этой части.

– Ладно.

– Когда Софи рассказала все тому мужчине, он захотел, чтобы та… ну, избавилась от ребенка, но она не смогла. Он был очень взбешен, говорил, что она разрушит его жизнь и все такое. Он сказал, что если она разрушит его жизнь, то он в свою очередь разрушит ее.

– Он знает, что она нуждается в деньгах, – продолжила Николь. – Он пообещал материально помогать с ребенком, но только если она сохранит все в тайне до первой половины следующего года. Именно тогда его изберут в мэры, и он хочет убедиться, что добьется

своего. Если кто-нибудь услышит о Тимми, то этому не бывать. Так что он сказал, что будет содержать Софи и ребенка, если она будет держать все в секрете как можно дольше. Если нет, то он грозится объявить ей войну, затаскать по судам и так далее. У него есть деньги, а у нее нет возможности нанять адвоката или что-нибудь еще. Он это знает.

– То есть если она будет молчать, – резюмировал я, – то в итоге он ей заплатит? По мне, так он ее дурачит.

– Я тоже так думаю, – кивнула Николь. – Но Софи отказывается смотреть на происходящее с этой стороны.

– Он никогда ей не заплатит.

– Знаю, – мягко сказала Николь, – но она все еще думает, что любит его. Она любит ребенка. А так как Грег и я – единственные, кто знает о нем, то получается, что им особо не к кому обратиться за помощью. Я сижу с ребенком, когда ей необходимо работать, потому что Рон не может пропустить все свои дела и обязательства в совете. Он же не может, например, взять Тимми на встречи.

– Так почему тебе нужно было срываться с места? – спросил я.

– Софи работает в закусочной, – сказала она. – Иногда, когда через город проезжают лесорубы, или останавливается автобус, или еще что, они зашиваются и вызывают ее. Она не может сказать им, что не придет из-за ребенка, иначе все узнают.

– И тогда Румпель спешит на помощь.

– Типа того, – усмехнулась мне Николь.

Я расслабился на диване, мои страхи утихли. Я чувствовал себя все еще дерьмово из-за того, что был таким параноиком, но все же рад, что это оказалось не тем, что я напредставлял. Я не мог помочь, но в целом чувствовал себя хорошо.

– Ладно, Мэлоун, – сказала Николь, сев прямо. – Грег сказал, что уже сообщил тебе несколько своих основных правил, а теперь настало время поговорить о моих.

Я сделал глубокий вдох и постарался утихомирить неожиданный нервный приступ. Посмотрел на Николь, сидящую на другом конце дивана, и кивнул, давая понять, что она может продолжить.

– Никакого больше сталкерства, – отрезала она. – Если хочешь что-то узнать, то спрашиваешь у меня. Скорее всего я тебе расскажу. И я не имею в виду шпионить только за мной. Ты не будешь разыскивать кого бы то ни было только потому, что я тебе чего-то не говорю.

Я кивнул более энергично – с этим я мог смириться.

– Говори мне, о чем думаешь, если это важно для нас, – сказала она.

Мои ладони по какой-то причине вспотели, я вытер их о бедра и склонил голову на бок.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что если тебя что-то беспокоит, скажи мне. Говори мне, почему какие-то вещи так сильно тебя расстраивают. Я хочу понять.

Она делала довольно смелое предположение, потому что я понятия не имел,

что происходило в моей собственной голове.

– А что если я сам не понимаю? – спросил я.

– Все равно скажи мне об этом, – сказала она, – и я помогу тебе разобраться.

Я почувствовал, как мой рот растянулся в слабой улыбке. Мне понравилась идея разбираться с ней во всем этом дерьме.

– Я в свою очередь скажу тебе, если меня что-то тревожит, – пообещала она, – и постараюсь сделать это до того, как оно станет слишком большой проблемой.

– Ладно.

– Мы оба с характером, – сказала Николь немного смущенно. – Так что это может сыграть не очень хорошую службу. Я постараюсь держать свой нрав в узде, ладно?

– Да, – кивнул я. – Я тоже постараюсь.

– Хорошо. – Николь одарила меня настоящей улыбкой, а потом потянулась и по-быстрому обняла, после чего отпрянула и откинулась на диванные подушки.

Я старался переварить все, что она сказала, сомневаясь, успешно ли у меня это получается. То, что она говорила, не было таким уж сложным, но я все еще не понимал, как это могло что-либо изменить. Николь прервала поток моих бредовых мыслей:

– Ты должен мне доверять, Томас, – сказала она. Ее голос смягчился, и она чуть наклонилась в мою сторону. – Я тоже не все понимаю в отношениях, но знаю, что мы должны быть в состоянии доверять друг другу. В противном случае ничего не получится. По крайней мере Грег не переставая говорит мне это.

– Я тебе доверяю, – сказал я, но даже произнося эти слова, не был абсолютно уверен, что это означало.

– Тогда веди себя соответственно.

– Как?

– Если я тебе чего-то не говорю, значит на то есть веская причина. Если это что-то важное, о чем ты должен знать, ты должен верить, что я не стану ничего скрывать.

– Ладно, – ответил я, не зная, что еще сказать. Вся эта тема напрягала меня, и я не знал, что с этим поделать.

– Ты подумал, что я собиралась встретиться с другим парнем, не так ли? – спросила она.

– Ты и встречалась.

– Он младенец.

– Но я же этого не знал.

– И ты не доверяешь мне, если я в компании другого парня нашего возраста.

С минуту я это обдумывал. Так ли это? Это казалось неправильным.

– Не уверен, заслуживает ли он доверия, – сказал я. – Не ты.

– Это вроде как одно и тоже, Томас, – сказала она. – Ты должен доверять мне также и в принятии самостоятельных верных решений.

Я не имел ни малейшего понятия, что это могло означать.

– Я попытаюсь, наверно, – сказал я.

– Томас?

– Да? – Я посмотрел на нее.

– Ты хочешь, чтобы все… эм… получилось?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду тебя и меня… нас. Ты хочешь, чтобы у нас все получилось?

Я посмотрел на нее и постарался представить, какого бы было, если бы не получилось. Каково было бы в школе – видеть ее, но не быть с ней? Захотелось ли бы мне вернуться к игре в футбол, зная, что она не наблюдала за мной?