Офсайд
Шрифт:
…маленького ребенка.
Реально, младенца.
– Томас, – сказала она, пуская глазами эти прекрасные голубые кинжалы и выпустив кошачьи коготки для кастрации, – это Тимми.
– Это Тимми? – спросил я не в состоянии скрыть своего удивления.
После чего все мое тело похолодело, живот свело судорогой.
Этот ребенок не был похож на новорожденного, не то чтобы у меня имелся опыт с младенцами, но он сидел на руках Николь и смотрел на меня, а я знал, что маленькие младенцы не могли держать головку. Он
В моей голове завертелись временные сроки.
Николь была на вечеринке после чемпионата своего дивизиона.
Чемпионаты дивизионов обычно проходили в конце осеннего сезона.
Если она… если у нее…
Блядь.
– Он… он твой? – Я посмотрел в ее глаза и был в состоянии полномасштабной паники. Что если этот ребенок ее? Что если у нее ребенок от одного из тех долбоедов? Что если… что если она собиралась растить ребенка после окончания школы?
Какого хрена я буду с этим делать?
Буду блядь помогать ей. Вот, что я буду делать.
В голове замелькали картинки: я и Николь гуляем с маленьким Тимми в парке, она толкает коляску; мы расположились на пикник в гостиной, а он ползает вокруг нас; как он чуть подрос и мы забрали его на пляж; учим его бить по мячу в ворота.
– О, бога ради! – завопила на меня Николь. – Конечно же нет! Я просто помогаю Софи!
На секунду я ощутил разочарование.
Затем сработал мой повышенный когнитивный функционал85, и я по полной вздохнул от охренительного облегчения.
– Николь, тебе пора кончать болтать, – произнес Рон глубоким зловещим голосом.
– Рон, пожалуйста! – Она развернулась к нему с мольбой в глазах. – Он никому не скажет. Клянусь, не скажет. Ведь не скажешь?
Она снова повернулась ко мне, и я мог лишь кивнуть, пытаясь осмыслить, какого хрена происходит. Рон уставился на нее.
– Это между тобой и Софи, – наконец изрек он. – Но держи рот на замке, пока она не вернется домой.
Николь вздохнула и снова посмотрела на меня.
– Иди домой, Томас, – сказала она спустя мгновение. – Я реально чертовски зла на тебя и когда закончу тут, приеду к тебе домой, чтобы установить кое-какие чертовы границы. Ты меня понял?
Рон снова заржал.
Я уже ненавидел говнюка.
Но не мог слишком сердиться, потому что даже будучи явно очень разгневанной на меня, она сказала, что собирается приехать и поговорить об этом. Надеюсь, это означало, что мне по крайней мере предстоит взбучка.
Или настало время сделать рокировку?
Блядь.
Как играть в эти игры, если ни хрена не понятны правила?
Она хотя бы не показала мне красную карточку. Во всяком случае, пока. Я мог мириться с предупреждением до тех пор, пока это была просто
– Ладно, – тихо сказал я.
Николь передала ребенка Рону и нежно положила руку мне на грудь, легонько оттолкнув из дверного проема на крыльцо. Она мягко закрыла за собой дверь и посмотрела на меня.
Коготки все еще были выпущены.
– Я постараюсь все разрулить, – кипела она, – но ты действительно, действительно усложнил мне задачу! Почему ты не можешь просто доверять мне, а?
– Я тебе доверяю, – ответил я.
– Как же, оно и видно!
– Доверяю! – сказал я более категорично.
– Тогда покажи это на деле! Когда Софи вернется с работы, я с ней поговорю. А пока – уходи!
Она развернулась и зашла в дом, отшивая меня, в то время как я так и остался стоять на крыльце, разинув рот.
Закрыл рот, развернулся и медленно побрел к машине.
Почему-то Шекспир нашептывал мне на ухо фразу: «Мозгу-то у него, впрочем, тоже не больше, чем серы в ушах»86. Как бы то ни было, я подумал, что, возможно, вытащил карточку «Досрочного освобождения»87 в игре «Монополия».
Собиралась ли она захватить мою королеву?
Глава девятнадцатая
ДВЕНАДЦАТЫЙ ИГРОК88
Мой телефон мяукнул как раз тогда, когда я выезжал с подъездной дорожки.
Отправившись на поиски Николь, я оставил его на пассажирском сиденье.
Два пропущенных звонка.
Я проверил номер.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Прежде чем трясущейся рукой успел нажать на «перезвонить», телефон снова замяукал.
– Привет, пап.
– Не «привет, папкой» мне! Какого хрена тебя не было на тренировке?
– Я… э-э…
Дерьмо. Я был не готов к этому.
– Блядь, отвечай мне! – орал он в трубку. – Ты что где-то трахался с этой сучкой, ведь я же сказал тебе на хрен не отвлекаться! Десять дней, засранец! Десять дней до приезда Мессини на твои смотрины. Десять гребанных дней!
– Я знаю, папа… Я просто…
– Что просто?
Мне не хотелось этого делать, но я мог разыграть лишь одну карту, которая не привела бы к полной катастрофе.
– Просто… нехорошо себя чувствую.
– Нехорошо себя чувствуешь? – повторил он, и его голос значительно сбавил тональность. – Ты заболел?
– Нет… эм… – Черт! Теперь я начал запинаться. – Не думаю. Просто… ничего страшного.
– Скажи мне, что на хрен с тобой не так! – заорал он.
Я сделал протяжный шумный вдох.