Огарок свечи для грешников
Шрифт:
– Я не уверен, что он вообще помнит, как пользоваться спичками, - закончил свой рассказ Крис.
– А как он тебе всё это рассказал, если он "кукушкой тронулся"?
– спросила Веста.
– Вытянул по слову всё из него, а тебе передал общую картину. Мне кажется, он еще сможет вернуться к своей прошлой жизни, если не сгорит сегодня, - подвел он итог.
– А чтобы никто из нас не сгорел, нам нужно пошевеливаться. Моей следующей кандидатурой будет Скальп. Я расспросила Старшую Медсестру, она сказала, что этот парень умопомрачительно тщеславен. Они каждое утро всем персоналом берут у
– Он так до конца жизни самоубиваться будет!
– засмеялся Крис.
– Тогда я беру себе Мухомора.
– Кто это?
– Тот, который прыщи с лица сковыривает, собирает в ладонь и горсткой забрасывает в рот. И грибком с ногтей закусывает.
– Крис хохотнул, словно сказал нечто смешное.
Веста снова нервно сглотнула. За сегодня она испытала столько отвращения, сколько не испытывала еще никогда. Тошнота каждый раз подкатывала всё выше к горлу.
– Не говори мне такие вещи. Я впечатлительная натура, - велела она.
– Я называла его Тухлый, но твоё прозвище мне нравится больше. И в чем же он грешен?
– Лень, - просто ответил Крис.
– Логично, - кивнула Веста после недолгого размышления.
– Я не понимаю, насколько можно было запустить себя, чтобы превратиться в то, во что превратился этот тип. Омерзительнее него я еще не встречала никого и никогда.
– А как же Призрак?
– Он король боровов, не более того.
– Меньше слов, больше дела, - поторопил её Крис, постукивая себя по левому запястью, туда, где должны находиться часы. Но они остались в будущем, на руинах психбольницы. Вместе с телефоном Вадима, который Веста нашла в шестой палате.
На этот раз дело обстояло сложнее. Санитары растянулись вдоль стены. Веста оглянулась на Криса. В его взгляде читалась растерянность. Она поняла его без слов, потому что тоже почувствовала себя заключенной. У всех одинаковые инкубаторские пижамы, все собраны в одной большой комнате под конвоем санитаров, в каждом из которых два метра роста и полтора центнера веса, и все заперты в здании, окна которого намертво стянуты коваными решетками. Только сейчас Веста поняла, что игры закончились. Через 74 минуты она либо очнется в собственном времени, либо будет значиться в списке из 168 сгоревших заживо пациентов психбольницы. Совершенно не вовремя вспомнилась цитата из социальной сети: "Роды-вторая самая болезненная вещь в мире. Первая-гореть заживо".
Она глубоко вдохнула, чтобы унять дрожь в коленях и обхватила себя руками. Ладони были мертвенно ледяными и потными от страха, пронизывавшего насквозь.
– Через 73 минуты согреемся, - "поддержал" Крис её из-за спины, увидев этот жест.
Сейчас ему не было страшно. Он черпал уверенность в собственной начальнице. Веста, как всегда, была убедительна. Ему нравилось, как она держится и преподносит себя. Со стороны ему казалось, что она ничуть не боится. В отличие от него. Ведь, когда они общались по скайпу, она видела его глаза. Он был уверен, что Веста почувствовала тот животный, первобытный страх, который охватил его, когда он понял, что оказался в прошлом. Он чувствовал, как буквально сходит с ума от зависти начальнице, которая смело шагала вперед, поэтому не отказывал себе в удовольствии поддеть её.
Он завидовал ей и раньше, но это место действовало на него, как красная тряпка на быка. Крис еле сдерживал себя, чтобы не размазать её лошадиное личико по стене рядом с брызгами крови того психа, на которого напала Огненная Линда. Он почувствовал, что голоден. Но хотелось не еды. Хотелось утолить голод внутренних демонов. Хотелось размозжить голову этой стерве, что подвинула его на работе с теплого насиженного места несколько лет назад, проведя свою собственную рокировку. Хотелось накормить вдоволь того беса, что сидит внутри каждого. Что заставляет идти на сумасшедшие поступки...
– Дружище, - она, как всегда, произнесла это максимально ядовито.
– Если ты решил погреться, то потерпи еще около 70 минут. А мне надо выбираться отсюда.
Крис очнулся от собственных мыслей.
– Мы не случайно оказались здесь. Мы часть игры, - растерянно произнес он ей вслед.
Он смотрел, как Веста удаляется в сторону Скальпа, и постепенно трезвел от опьяняющих его сумасшедших инстинктов, которые едва не подтолкнули его на убийство единственного человека, который мог вытащить всю их бригаду отсюда.
В поисках Мухомора он медленно обвел взглядом всю компанию пациентов. Внимание привлек психически больной человек в балахоне, похожем на рясу. Он стоял на невысокой скамеечке и, размахивая левой рукой, будто в ней находилось кадило, монотонно бубнил себе под нос слова, показавшиеся Крису молитвами. Время от времени поглаживая несуществующую бороду, он осматривал всех пациентов, видимо, считая их своими прихожанами и просил Господа помиловать этих людей. Его баритон был приятен Крису. На мгновение он залюбовался батюшкой и не заметил, как им заинтересовались санитары.
– Мистер Ньютон, вам нравятся песнопения Отца Алексия?
– раздался грубый голос из-за спины.
– К сожалению, я атеист, - ответил Крис, не забывая придерживаться легенды.
– Всем ученым приходится становиться атеистами, даже если родились они католиками или протестантами. Ученье - свет, ребята, а вера - потемки.
– Не загружай нам мозг своими лекциями, - скривился второй санитар.
– У нас и без тебя хлопот хватает, ночная смена сегодня.
– Я бы хотел переговорить о пользе гигиены с вон тем замечательным молодым человеком, - указал Крис пальцем на Мухомора.
Парень в это время с упоением грыз ногти, старательно выковыривая грязь из-под них. Санитары обернулись посмотреть на психа, заинтересовавшего Ньютона.
– Смотри не подцепи от него что-нибудь, - на полном серьезе сказал первый санитар.
– Вам не кажется, ребята, что он чем-то болен?
– для достоверности Крис сделал серьезное лицо и почесал седую щетину на подбородке. В этот момент он был настолько очаровательно наивен, что санитары не стали смеяться.
– У него диагноз параноидальная шизофрения, - ответил второй.
– Но мы не думаем, что он болен. Будь я главным психиатром, я бы вышвырнул его взашеи на улицу. Он спокойный и неконфликтный. Но омерзительный настолько, что все мы брезгуем его касаться. Если у вас, мистер Ньютон, получится с ним договориться, мы будем благодарны всем персоналом.