Огарок свечи для грешников
Шрифт:
– Так ведь и я тебя не узнал, - ответил он.
– Я просто подходил ко всем подряд и обращался по имени. Хорошо, что оно у тебя такое редкое. В те времена так не называли. Ты единственная Веста на всю психушку. Не думал, что ты окажешься Любушкой.
Крис расхохотался во всё горло и внезапно закашлялся.
– Смешно-то как, - передразнила она его.
– Смотри, коней не двинь, пока смеяться будешь, дедуся. И, вообще, почему мы так выглядим? Мой мозг, начитавшийся в детстве ужастиков, всегда был готов где-то на подсознании к путешествию во времени. Я, конечно, удивлена, но то, что я Любушка, меня просто убивает.
– Не
Резкий шорох за спиной заставил их обернуться и принять абсолютно дебильные выражения лиц. Но это была всего лишь всклокоченная девушка, которая стояла в позе поклонения солнцу, когда Веста только открыла дверь в этот мир.
Она была такая солнечная и необычайно красивая, что оба они усомнились в её ненормальности. Пухлые губы были сложены в подобие улыбки, в серо-зеленых глазах плясали солнечные зайчики, а кошачья гибкость выдавала в ней как минимум бывшую спортсменку. Она смотрела на них своими ясными глазами и молчала, слегка наклонив голову вправо.
– Что нужно тебе, ангел?
– спросил Крис у неё.
Взгляд девушки мгновенно потемнел, а улыбка превратилась в звериный оскал. Она зарычала, а потом начала складывать свой рык в слова.
"Раз, два, три
Огарок свечи ты найди
Четыре, пять
Не найдешь - сгоришь опять
Шесть, семь, восемь
В гости к психам снова просим
Девять, десять
В два часа мы жизнь уместим"
Огненная девушка была настолько страшна, насколько прекрасна. Она зачитывала слова медленно, практически не шевеля губами. Её хриплый грудной голос шел изнутри, словно обволакивая слушателей. Девушка скользила вокруг Криса, используя его как пилон, тем не менее, не нарушая границ. Не распуская рук и не позволяя себе лишнего, она практически касалась своими пухлыми губками его шеи, томно закатывая глаза и слегка запрокидывая голову. Веста чувствовала исходящую от неё смертельную опасность, но с собой ничего поделать не могла. Её непреодолимо потянуло к этой девушке, которая провела языком вдоль пульсирующей на шее Криса жилки, едва касаясь её. Она опьяняла его своим запахом, опьяняла бесконечно сильной сексуальной энергетикой. Мысленно он схватил её за округлые бедра и впился долгим поцелуем в её губы, а в реальности боялся даже дышать рядом с ней. Она больна. И он не был уверен стопроцентно, не вонзится ли она зубами ему в шею, если он попытается дотронуться до неё.
– В гости к психам снова просим, - повторила девушка ласково и присела в реверансе, эротично прикусив нижнюю губу.
Под слышимую только ей мелодию, она закружилась в диком танце, воздевая руки к небу и размахивая длинными огненными волосами. Она была невыносимо и непозволительно прекрасна. И только некоторая нервная отрывистость её движений выдавала в ней умалишенную.
– Чем это вы так заинтересовали Линду?
– раздался добрый голос откуда-то со стороны, и Веста, вздрогнув, обернулась.
– У неё было 18 любовников. И каждому из них она перегрызла сонную артерию во время исполнения точно такого же танца. Вы, мистер Ньютон, едва не стали девятнадцатым в её собственном списке мертвых. Кстати, восемнадцатым стал муж, который поймал её на месте преступления.
Доктор-психиатр рассказывал историю Огненной Девушки Крису, но буквально сверлил Весту взглядом. Она видела, что, наверняка, у него достаточно стажа, чтобы отличить психа от нормального человека, но, не зная даже диагноза Любушки, она не понимала, что же делать.
Веста десять лет провела на сцене театра и могла сыграть кого угодно. Для перевоплощения ей было много даже секунды. Но в театре ей всегда на руки выдавали текст. А сейчас нужно было импровизировать с той ролью, которая имеется только в голове режиссера, но никогда не будет озвучена актрисе.
Ей хватило мгновения, чтобы вспомнить молодую женщину в отражении большого зеркального окна и представить, за какие грехи она могла оказаться здесь. Неугодная правительству. Нет, в 80-е уже никого не ссылали в психбольницы за политические распри. Может, муж отправил сюда? Хотя, такая тихуша спокойно могла задушить троих собственных детей подушкой во сне, потом расчленить на заднем дворе, сварить суп из их мяса и накормить гостей на свадьбе брата.
Притормозив разбушевавшуюся фантазию, Веста остановилась на дьявольском огоньке в глазах. Пусть доктор думает, что сегодня у неё затишье в помешательстве, и она максимально не опасна.
Слегка наклонив голову, как это делала до неё Огненная Линда, Веста исподлобья посмотрела сквозь психиатра, чтобы сделать взгляд более туманным и расплывчатым, будто она находится по ту сторону реальности.
Она не видела, что в это время делал Крис, но, похоже, что вместе они сыграли достаточно правдоподобно, потому что доктор удовлетворенно кивнул и перестал сверлить их взглядом.
– Солнце уже почти село, - сказал он.
– Вы одни до сих пор гуляете. Заходите в общую комнату и сидите там, если вам еще не хочется ложиться. А мне нужно запереть двери.
– А не слишком ли много вы позволяете своей армии психов?
– нервно поведя плечиком, будто в состоянии ломки, спросила Веста, забыв, что она находится в обличии дурнушки.
Похоже, что сексуальность похотливой Линды была заразна и передавалась воздушно-капельным путем, поскольку в обычной жизни Веста никогда не позволяла себе кокетничать с людьми ниже неё по статусу. Доктор снисходительно улыбнулся:
– Я могу запереть тебя в одиночной палате, Любушка, если ты считаешь, что в твоей жизни слишком много свободы. Но я считаю, что твое выздоровление ускорится в разы, если ты будешь оставаться социально раскрепощенной. Ты понимаешь, о чем я?
Роль пациентки психиатрической клиники пришлась по вкусу Весте. С детства её подсознательной мечтой было сыграть роль жертвы в фильме ужасов. Чтобы обязательно было море крови, звук бензопилы и перекошенное от страха лицо. Она бы неслась по темному лесу, спотыкалась и разбивала колени до мяса. А режиссер бы сидел в каморке позади неё и недовольно ворчал бы "Я не верю тебе, Веста. Тебе не страшно. Убеди меня в том, что через полторы минуты тебе размозжат череп!". И она снова бы визжала изо всех сил, давясь слезами и размазывая грим по лицу.
Но сейчас от правдоподобности её игры зависели три жизни. Веста не до конца поняла, что имела в виду Огненная девушка. Но что-то ей подсказывало, что на жизнь ей дается два часа. Она всеми силами пыталась отделаться от внимательного доктора, чтобы как можно скорее приступить к спасению себя и своих коллег из западни. Секунды тикали. Часы на золотом браслетике с её запястья пропали вместе с планшетом и остальными вещами из будущего. Но в голове тикали "Биг Таймс". Тикали так громко, что заглушали все остальные звуки.