Огарок свечи для грешников
Шрифт:
"До больницы пожарные добирались около полутора часов, вместо максимально положенных 20 минут, поскольку дорога была сильно размыта из-за ливней, продолжавшихся 8 дней подряд. Если бы не это обстоятельство, возможно, пожарные успели бы спасти хоть кого-нибудь. Но, когда они сорвали дверь с петель, они обнаружили только сильно обгоревшие тела. Что удивительно, все они находились в одном помещении, которое до пожара было столовой. Даже те, кто был прикован к кроватям, были повернуты головой в одну сторону. Объяснения данному явлению не найдено до сих пор"
Веста пролистала еще несколько ссылок, но все они повторяли разными словами одну и ту же информацию. В примечаниях было отмечено, что ближайшая к больнице пожарная часть 13
Веста нахмурилась и перешла еще по одной ссылке, чтобы удостовериться в том, что всё написанное выше - правда. Но на всех сайтах была одна и та же информация. Отличия были только в её преподнесении. Сомнений не оставалось. Игнатов отправил их на руины сгоревшей психбольницы. Всё встало на свои места.
– Веста, бери с собой Кресова и Вадим Палыча, отправляйтесь на оценку здания за городом. Это бывшее общежитие. Если оно в приличном состоянии, пиши мне отчет. Мы его быстренько отреставрируем и к следующей весне переедем всем офисом. Там свежий воздух, будем проводить физминутки перед обедом, - хохотнул весельчак Игнатов, отправляя троицу на выезд.
– Мне нужен пакет документов...- начала перечислять Веста, но Илья Алексеевич развернул её за плечи и тихонько подтолкнул к выходу.
– Машина ждет, - ласково сказал он и захлопнул за ней дверь.
Естественно, он не показал ей документы на здание! Там черным по белому написано, что это психиатрическая больница, а не общежитие для работников совхоза. В такое место он бы и угрозами лишения премии не смог их загнать. Быть может, мужики бы поехали, но она бы точно осталась в офисе, покрутив Игнатову пальчиком у виска.
– Вот жук!
– вслух возмутилась Веста, нажимая маленькую кнопку питания на планшете, чтобы погасить экран, и поднимаясь с грубо сколоченной прогнившей скамьи.
Она была полна решимости забрать коллег из этой закопченной бетонной коробки с отвратительным запахом плесени и трухи. Придерживая одной рукой светлую юбку-карандаш, она осторожно, но достаточно быстро, ступала по разбитой асфальтовой дорожке. Когда-то это была вполне приличная аллея с раскидистыми кленами и резными лавочками для посетителей. Возле каждой скамьи висел старинный стеклянный фонарь на кованой ноге. Такие фонари зажигались вручную и жутко скрипели в ветреную погоду, раскачиваясь на тоненьком крючке. Но во время пожара огонь добрался и до них. От лавочек остался только обуглившийся железный скелет с ржавыми пятнами, полученными в период смены времен года, а вот для обгоревших деревьев время служило хорошим лекарством. Кое-где из черной древесины начинали пробиваться свежие зеленые отростки, что, тем не менее, выглядело весьма жалко. И только фонари сохранились практически без изменений, не считая закопченного подсвечника. А общий пейзаж и вовсе нагонял тоску и уныние. Похоже, пожар был действительно очень страшным.
– А эти двое сейчас шарятся среди человеческих костей, - пробурчала Веста, сжимая губы от отвращения к руинам.
Она была достаточно брезглива и себялюбива, чтобы посещать такие места.
Бросив взгляд на безнадежно испорченную юбку, всю в разводах сажи и копоти, Веста топнула ножкой, стараясь удержать своё отвратительное настроение в себе и закричала изо всех сил:
– Вадим! Вадим, выходите оттуда! Крис! Выходите немедленно, жду вас на планерку на веранде!
Ответом ей была тишина. Веста чувствовала, что снова закипает. Прекрасно зная себя в гневе, она снова попыталась сосчитать до десяти, чтобы успокоиться и не кричать на небольшого ума подчиненных. Этому приему её научил психотерапевт, прописавший ей легкое успокоительное на ночь. Но Веста плотно подсела на таблетки. И сейчас, поняв, что гнев не отступает, она потянулась за таблетками в сумку. Привычным жестом она хлопнула себя по бедру и тихонько выругалась непечатным словом. Сумка с заветной коробочкой внутри осталась в машине на заднем сиденье. Идти одной до машины не хотелось.
– Век технологий, - усмехнулась Веста, вспомнив, что держит в руках белоснежный планшет фруктовой компании.
Набрав в скайпе Криса, она начала считать мелодичные гудки. Крис не отвечал достаточно долго, что заставило её буквально скрежетать зубами от злости. Настукивая непонятную мелодию длинным ногтем указательного пальца по аватару коллеги, она шипела "Возьми живо трубку, мать твою". Веста всегда была остра на язычок и не имела привычки лезть за словом в карман. Красивым девушкам прощается и сквернословие, она это прекрасно знала. Поэтому использовала свои природные и хирургически подправленные данные для покорения всех вершин. Она привыкла идти по головам. И готова была оставить коллег в руинах и без средства передвижения, если бы Крис не ответил.
– Где вас носит? Выходите, у нас планерка. И пообещай Вадиму пять баксов лично от меня если он выйдет оттуда первым, и еще тридцать сверху, если он сам напишет отчет, - велела она и приготовилась отключиться.
– Мы не можем выбраться, - шепотом ответил Крис.
– Это здание нас не отпускает.
Веста внимательно вгляделась в его лицо, чтобы попробовать определить, пил он сегодня с утра или нет.
– Кресов, кажется, в машине от тебя еще не пахло. Вы там с Вадимом вместе что ли закидываете за воротник? Мне уже не смешно. Это бывшая психбольница, я тут работать не собираюсь. Игнатову скажем, что целыми здесь остались три кирпича под грудой обломков. Цифры в отчете дадим рандомные. Вы где, вообще?
Крис тяжело дышал и озирался по сторонам.
Веста внимательно посмотрела в экран, пытаясь уловить в нечеткой картинке лица Криса фальшь или насмешку над ней. Но видела только страх. И немного удивления.
– Крис, а теперь расскажи мне, что происходит, - холодным тоном попросила она.
– Посмотри, что у меня за спиной.
Он подвинул камеру немного вбок.
Веста снова вгляделась в экран.
Черные стены с отколовшимися кусками штукатурки, под которыми виднелась серая гладь бетона. Железная кровать, состоящая из ржавых пружинок, провисающих почти до пола. В изголовье её висело какое - то гнилое тряпье. Окно, с острыми осколками стекол по краям. На широком подоконнике покоились горы строительного мусора и пыли, казавшейся контрастно белоснежной на черной саже. Ничего странного в обстановке она не находила. Всё было мрачно, грязно и отвратительно.
Всё это в двух словах Веста описала Крису и удивилась его реакции. Он ошалело огляделся по сторонам и горячо зашептал прямо в динамик:
– Мы в приемной! Вадима оформляют в шестую палату! Пишут какие - то склонности к побегу! Я не понимаю, что происходит!
– Ребята, вы курите там что ли?
Веста была настолько удивлена, что буквально уткнулась лицом в экран, пытаясь разглядеть хоть что-то отдаленно напоминающее то, о чем сейчас говорил Крис.
– Я иду за вами, олухи. И не дай Бог вам быть живыми и здоровыми. Впаяю штраф, лишу премии на полгода и забудете о существовании тринадцатой зарплаты на два года. Всё поняли?
– твердо произнесла она не разжимая зубы.
– Веста, не заходи сюда! Тут какая-то хрень происходит!
– закричал Крис, но она заставила его замолчать одним взглядом.
Она шагнула в полумрак обгоревшего здания и снова глубоко вдохнула, чтобы не растерять свою решимость с первого взгляда на внутренний мир этого кирпичного монстра. В прекрасных зеленых глазах скакал дьявольский огонек. Она осматривалась. Это была её привычка. Грациозная, словно пантера, она всегда готовилась выпустить коготки перед тем как напасть. Но нападать было решительно не на кого. Здание было пустым. Через щели в заколоченных много лет назад окнах сквозил летний теплый ветерок. Веста запахнула свой бежевый пиджачок в тон элегантной юбке и, прижав планшет к груди, пошла искать приемную.