Оглянись во гневе
Шрифт:
Елена (сидя налево от стола). Джимми и меня кое-чему научил.
Элисон (закрывая лицо руками). Зачем я здесь! Вы все должны желать, чтоб я была за тысячи миль отсюда!
Елена. Я не желаю ничего подобного. Ты имеешь больше оснований находиться здесь, чем я.
Элисон. Ах, Елена, закрой эту книгу прописных истин.
Елена. Ведь ты его жена? Что бы я ни делала, я не могу этого забыть. У тебя есть все основания…
Элисон.
Елена. И этому ты от него научилась?
Элисон. Не делай из меня склочницу, пожалуйста. Я поступила глупо и пошло, явившись сюда. Я жалею об этом и презираю себя за это. Но я пришла без всяких намерений. Что бы это ни было, истерика или болезненное любопытство, но я не собираюсь покушаться на твои отношения с Джимми. Поверь мне.
Елена. Верю. Поэтому все выглядит еще более ужасно и дико. Ты даже не упрекаешь меня. Ты должна быть в ярости, а ты спокойна. (Откидывается назад, словно хочет отшатнуться от самой себя.) До чего же мне стыдно!
Элисон. Ты говоришь о нем так, словно он вещь, которую ты у меня стащила…
Елена (гневно). А ты говоришь о нем, как о книге, которую ты готова дать каждому, кто захочет пролистать ее за несколько минут. Что с тобой? Ты говоришь так, будто цитируешь его. Ты, кажется, раньше уверяла меня, что не согласна с ним.
Элисон. Я и с тобой согласиться не могу.
Елена. Что же, я верю в добро и зло. Даже после этого сумасшедшего дома я не утратила своей веры. И пусть мой поступок плох, зато я отлично понимаю, что он плох.
Элисон. Ты любишь его? Ты мне писала и говорила об этом.
Елена. И это было правдой.
Элисон. Тогда этому трудно было верить. Я не могла этого понять.
Елена. Я сама с трудом в это поверила.
Элисон. В конце концов, это оказалось довольно несложно. Обычно ты отзывалась о нем очень резко. Не скажу, что мне было обидно это слушать — ведь это меня даже утешало. Но иногда злило.
Елена. Видимо, я несколько преувеличивала. Ну, что теперь все это объяснять!
Элисон. Да, правда.
Елена. Знаешь, я поняла, в чем беда Джимми. Очень просто. Он родился не вовремя.
Элисон. Это я знаю.
Елена. Теперь таким людям нет места — ни в любви, ни в политике, нигде. Вот почему все у него идет впустую. Я иногда слушаю его и думаю: а ведь ему кажется, что он живет в разгар французской революции. Там он нашел бы себе место, конечно. Он не знает, где находится и к чему идет. Он никогда ничего не совершит и ничего не достигнет.
Элисон. Мне кажется, он из тех, кого называют «выдающимися викторианцами». И потому в чем-то он смешон. Кажется, мы об этом уже говорили.
Елена. Да, я отлично помню все, что ты рассказывала мне о нем. И это пугало меня. Мне не верилось, что ты можешь выйти замуж за такого человека. Элисон, между мной и Джимми все кончено. Теперь я это прекрасно понимаю. Это мне нужно убираться отсюда. Нет, ты послушай меня. Когда я увидела тебя на пороге, я поняла, что все это было ошибкой. Что я ничему этому не верила и ни Джимми и никто другой не сможет заставить меня думать иначе. (Вставая.) И как я могла обманывать себя? Ему нужен один мир, мне — другой, и общая постель их не помирит. Я верю в добро и зло и не стыжусь этого. Вера вполне современная, научно обоснованная — так все утверждают. Так вот, исходя из того, во что я верю и чего хочу, то, что я сделала, — ошибка и зло.
Элисон. Елена, ты не собираешься бросить его?
Елена. Именно собираюсь. (Прежде чем Элисон успевает прервать ее.) Я не уступаю тебе свое место. Ты вольна поступать как хочешь. Честно говоря, мне кажется, ты поступишь глупо, если… но это твое дело. Я достаточно давала тебе советов.
Элисон. Но у него… никого нет.
Елена. Дорогая моя! Найдет! Возможно, создаст себе папский двор. Мне ясно, что я опять потрясаю перед тобой книгой прописных истин, но, поверь мне, без этих истин не найдешь счастья. Я гнала эту мысль от себя, но теперь я знаю — это так. Когда ты появилась на пороге усталая, больная и расстроенная, я поняла, что для меня все кончено. Видишь ли, я не знала, что стало с ребенком. Это был удар. Как высший суд над нами.
Элисон. Раз уж мы с тобой встретились тогда, я должна была рассказать о случившемся. Я потеряла ребенка. Не я первая. Судить и винить некого.
Елена. Может, и так. Но я все равно чувствую вину.
Элисон. Ну как ты не понимаешь? Это же нелогично!
Елена. Пусть нелогично. (Спокойно.) Но я знаю, что это так.
Звуки трубы становятся громче.
Элисон. Елена. (Идет к ней.) Ты не должна его бросать. Ты нужна ему. Я знаю, ты нужна ему…
Елена. Ты так думаешь?
Элисон. Может, ты не совсем то, что ему нужно. Мы обе не то.
Елена (отходит в глубину сцены). Когда же он наконец уймется!
Элисон. Ему нужно совсем другое. Что — я сама точно не внаю. Что-то среднее между матерью и* куртизанкой. Оруженосица. Гибрид Клеопатры и Босуэлла [14] . Но дай ему срок… Елена (открывая дверь). Слушай! Будь добр, перестань! Голова раскалывается!
14
Джеймс Босуэлл (1740–1795) — друг и биограф знаменитого лексикографа С. Джонсона (1709–1784).